Она повторяет вновь и вновь, что они выберутся, справятся и выживут.
Чистый эгоизм под маской милосердия. Эти слова не нужны Кейси, они необходимы Марше, и возможно, Клэр, если бы она их слышала.
Он приходит облаченный в женскую одежду, предлагая на ужин сэндвичи — вершину своего кулинарного мастерства. Кейси не может жаловаться на обращение здесь, да и не хочет. За последние десять лет никто не беспокоился о ней, не расчесывал заботливо волосы, не предлагал поужинать «как подобает леди».
Она не знает, как реагировать на то, что сейчас чужие пальцы перебирали прядь за прядью и не задается вопросом, кому принадлежала эта расческа раньше.
«Давай украсим твои волосы цветами»
Ладонь прикасается к затылку, и кончики пальцев касаются виска, пока заправляют стебель цветка за ухо.
Кейси испытывает удовольствие.
Она не может подобрать слов, чтобы выразить те ощущения, что переполняли ее.
Забота? Контраст между кнутом и пряником? Или желание? Желание, чтобы он вновь прикоснулся к ней?
Последний вариант она хочет отмести сразу, но непроизвольно дергается, надеясь, что этого никто не заметил, как и то, что ей с трудом удалось сдержать томный вздох.
Тайм-аут.
Кейси тяжело определиться с чувствами и сосредоточиться на плане или попытке предугадать следующий ход. Отступать наступая? Подыгрывать? Делать вид, что ее все устраивает?
Сэндвичи не так плохи, хоть и суховаты, но в сочетании с восточной музыкой кажутся в самый раз. Самовнушение действует именно так.
Марша дергается, не может проглотить и куска, то и дело, открывая рот, словно рыба в попытке что-то сказать, а может просто в панике люди так и выглядят со стороны. Она хочет сбежать, заглушая здравый смысл, что не лучший вариант повторять судьбу подруги и бежать, не зная ни единого выхода.
Ожидание утомительно, особенно, если знаешь, что за ним следует смерть.
Кейси не понимает того, что ей пытается сказать Марша и не умеет читать по губам, даже когда смысл ясен и лежит на поверхности. Кук уверена, что второй игрок окажется умнее первого, и не станет идти на не обдуманные риски.
«Марша, не вздумай»
Она бьет складным стулом, как девчонка, не поднимавшая в руки ничего тяжелее бумажного пакета с покупками из ближайшего бутика, и сразу бежит, спасая свою шкуру, как если бы мелкий зверек ударил хищника, а позже скрылся, поджав хвост.
Последний ход в данной партии за Кейси, и она толкает стол на противника, будто бы это его задержит. Нет ни единой уверенность в том, что Марша сбежит и останется в живых после этого, но Кук попыталась, прервав затянувшийся тайм-аут.
Бито.
«Зачем ты соврала мне про мисс Патрицию? Ты — врушка»
Подыграть.
«Прости меня, Хедвиг»
— А ты видел его, ну, — ей не верится, что она сейчас произнесет это. — Зверя.
Притворяться — не значит быть хорошей актрисой, но если делать это долго и упорно, то, в конце концов, поверишь в то, что говоришь.
— Нет, — неуверенно и быстро, будто бы специально. — Можно я тебя поцелую?
Поддаться?
— Я хотел поцеловать темноволосую девочку, но ее наказали. Правда, я мало знаю о поцелуях, — слишком быстро, невнятно, проглатывая окончания от волнения.
— Да, — она смущена не меньше его и будто бы согласна. Внутри нее самой развязалась вражда от собственных действий, которые перестали слушаться голос отца. Она же не должна глупеть в брачный период, как самцы. Она должна быть умнее.
Кейси сложно назвать это поцелуем и вообще найти подходящее название действиям со стороны взрослого мужчины, но она видит, как его зрачки расширены и морщины под глазами, которые не вяжутся с тем образом мальчика, который уже отложился в подсознании.
— Теперь, ты можешь забеременеть.
Ей хочется смеяться и плакать, от гротеска ситуации, в которую она попала.
— Я хорошо целуюсь?
— Да.
Кейси не лжет и считает нелепое прикосновение к собственным губам намного лучше того, что приходилось переживать раньше. Она уже окрестила это своим первым поцелуем — смущенным и неловким, как и должно было быть в первый раз.
Хедвиг снова проговаривается, упоминая окно в своей комнате, рядом с которым располагается магнитола, и Кейси чувствует, что делает все правильно, предлагая вместе потанцевать и послушать музыку.
Она подыгрывает и получает завуалированные ответы на все не озвученные вопросы.
Ей нужно попасть в его комнату, а дальше смотреть по ситуации. Кейси умеет прыгать с высоты двух этажей, приземляясь на ладони, сбивая их в кровь.
Жизнь — странная штука.
Бито.
«Чего лежишь? Пойдем»
Она не помнит, как уснула на холодном полу, но помнит, как в один момент паника достигла апогея и, обливая лицо ледяной водой, Кук задыхалась в душном помещении, ища любой угол, чтобы унять жар.
Они должны идти тихо, и Кейси заставляет себя запоминать все ходы, чтобы понять, куда ей предстоит сбежать, если такая возможность когда-нибудь выпадет.
Комната Хедвига, в самом деле, напоминала комнату маленького мальчика, и в детстве у нее, кажется, тоже были рисунки собственного производства на стенах, а еще плюшевые звери только не в таком количестве и не тигры. На комоде даже есть клетка с какими-то грызунами, чей бег в колесе разрушал тишину.
Кейси чувствует себя неловко, как и при первом поцелуе с Хедвигом и вообще при его присутствии.
Она испытывает еще больший дискомфорт, наблюдая за его танцем, и взглядом ищет окно, о котором он рассказывал.
Ложь? Если ее перехитрил маленький мальчик, то собственная тактика провалилась с тем же треском, как и попытки девушек сбежать.
«Помоги мне отсюда выбраться»
У Кейси больше нет сил притворяться, как и сдерживать слезы. Она устала сражаться, пытаться обмануть противника, отбивать каждую карту подброшенную судьбой и жить.
Отныне у нее нет причин жить дальше и чем раньше придет зверь, тем лучше, но какая-то часть, любящая отца, верящая в добро заставляет снова бороться.
«Давай ты вернешься в свою комнату»
Она не может унять собственную истерику и пытается заставить Хедвига остановиться. Она будет бороться.