Начальник, похоже, его не услышал. Дон Антонио продолжал почти мечтательно:
— Аспид—это единственный человек, которого нельзя недооценивать. Он долгие годы наносил значительные разрушения нашим сетям… Вот почему мы больше не можем к нему приноравливаться, это недопустимо, — добавил он с едва заметной усмешкой. — Однако остается вопрос: будет ли в данном случае лучший представитель Испании достойным соперником этому англичанину? — Дон Антонио, рассеянно нахмурившись, смотрел, как раскачивается на бархатной ленте его монокль, словно тот его гипнотизировал. Потом перехватил ленту и опустил монокль в карман жилета. — Не трудись отвечать, Мигель. Вопрос риторический.
Он встал с кресла.
— В общем, я займусь женой, хотя так и не понимаю, зачем Аспид так усложнил себе задание, связавшись с женщиной. Вероятно, у него на это имелась какая-то хитрая причина. — Дон Антонио откинул голову назад и расхохотался. — Madre de Dios,[2] нет предела тому, на что Аспид готов пойти, ради своей работы. Она для него источник жизненной силы.
Мигель подумал, что смех хозяина пугает даже сильнее, чем его свирепое презрение. Он переступил с ноги на ногу и с тоской посмотрел на дверь.
— Иди. — Дон Антонио махнул рукой. Мигель поклонился и вышел.
— О да, — пробормотал дон Антонио в наступившей тишине. — Шпион всегда останется шпионом… до тех пор, пока смерть не положит игре конец.
Аурелия возвращалась домой после прогулки с Лирой в Гайд-парке, когда со стороны Гросвенор-сквер на Саут-Одли-стрит повернул изящный экипаж. Она мгновенно узнала высокого светловолосого голубоглазого мужчину, который как раз остановил перед ее домом пару чистокровных гнедых лошадей.
— Алекс! — воскликнула Аурелия и ускорила шаг, сияя от радости. — Лив говорила, что ты на этой неделе приедешь в город!
— Вот я и приехал. — Он легко спрыгнул на мостовую, бросил вожжи груму и с опаской посмотрел на Лиру, стоявшую рядом с Аурелией. Ее большая голова доходила Аурелии до талии, темно-коричневые глаза внимательно, с любопытством смотрели на князя Александра Прокова.
— К тебе подойти-то можно? — спросил Алекс, осторожно вытянув руку в сторону собаки.
— Ну конечно! — Аурелия легонько потянула Лиру за левое ухо, и та заметно расслабилась, ткнувшись головой в ладонь Алекса.
Алекс решил, что дружеские отношения налажены, и обнял Аурелию, горячо расцеловав ее в обе щеки.
— Поздравляю, леди Фолконер. Я привез письма, и свадебные подарки, и еще кучу всякой чепухи от Ливии. Но сегодня взял с собой только одно письмо. Остальное пришлю после обеда. Там слишком много, в коляску не уместилось бы. Ну что, пойдем в дом?
Он первым поднялся по ступенькам к парадной двери так уверенно, словно это был его собственный дом.
— Как ты думаешь, Моркомб откроет нам двери? Выразить не могу, до чего мы все тебе благодарны. Я боялся, что Борис уволится до того, как мы вернемся на Кавендиш-сквер, а это, моя дорогая, меня никак не устраивает. — Он взялся за молоток и энергично заколотил им в дверь.
Аурелия, вместе с Лирой поднимаясь по ступеням вслед за ним, фыркнула. Отцовство ничуть не изменило Александра Прокова, он по-прежнему сметал все на своем пути.
— У меня есть ключ. — Она вытащила его из сумочки. — Но Моркомб не часто открывает двери. Он доверил это Джемми… и получается значительно быстрее, как ты и сам понимаешь. — Аурелия вставила ключ в замочную скважину и отперла дверь.
Как оказалось, Моркомб, шаркая, шел по холлу к двери.
— И стучатся, и грохочут, — ворчал он, но вдруг остановился, близоруко прищурился и объявил с некоторым удовольствием: — А, это вы, мальчик леди Софии!
— Он самый, Моркомб. Как дела? А Мейвис, Эйда — у них все в порядке? — Алекс ласково взял скрюченные руки старика в свои. Никто из них никогда не забудет, что именно Моркомб подтолкнул Алекса к тому, чтобы оставить историю отца в прошлом и начать строить будущее с Ливией.
— Они обрадуются, когда увидят вас, да, — сказал Моркомб. — Я принесу чего-нибудь вам с леди в гостиную, а уж девчонки прибегут, чтобы поздороваться. Как там леди Лив? А маленький? Девчонки ждут, не дождутся, когда смогут его увидеть.
— Уже скоро, — заверил его Алекс. — Ливия с малышом вернутся в Лондон через две недели.
— О, как раз вовремя к балу Корнелии, — обрадовалась Аурелия, направляясь в гостиную. — Это просто чудесно. Нелл будет в восторге.
— Ливия бы ни за что на свете его не пропустила. — Алекс огляделся. — Славный дом.
— Не такой шикарный, как на Кавендиш-сквер, — улыбнулась в ответ Аурелия. — Но мне он нравится. В нем хорошо себя чувствуешь, и Фрэнни здесь устроилась очень мило.
Алекс сел, не дожидаясь приглашения, как и полагалось старому другу, и произнес с несколько унылой улыбкой:
— Но ты понимаешь, что мне поручено сообщить Ливии полное описание твоего мужа?
Аурелия расхохоталась.
— Конечно. Хотя я уверена, что она уже выяснила все подробности у Нелл. Да я и сама ничего не скрывала. — Однако на деле она скрыла очень многое, и Ливия наверняка заметила это.
— Ну, мы с Корнелией по-разному смотрим на вещи, — ответил Алекс, пропустив последнее замечание Аурелии мимо ушей.
— Это верно. — Аурелия встала, чтобы забрать чайный поднос у Моркомба, споткнувшегося при входе в комнату. — Давайте его мне, Моркомб.
— Поставьте вон там, — ответил старик, — а я вам сам налью. Это неплохой херес, сэр.
— Но не такой хороший, как в погребе у князя Прокова, — возразила Аурелия, почувствовав в словах старого слуги легкое неодобрение. Алекс просто улыбнулся и взял бокал из трясущихся рук старика, пока тот не расплескал вино.
— Ну и где же сэр Гревилл? — спросил Алекс, сделав глоток хереса после того, как Моркомб вышел и закрыл за собой дверь.
— У него дела. — Гревилл ушел в министерство, но Аурелия не собиралась об этом рассказывать. Гревилл может сам посвятить Алекса во все свои дела, если захочет.
— Ясно. — Алекс откинулся на спинку кресла и внимательно посмотрел на Аурелию. — Насколько я понимаю, он один из нас.
— Лучше спроси его сам, — слегка улыбнувшись, ответила она.
Алекс кивнул, воздержавшись от дальнейших замечаний.
— Я привез миниатюру — это маленький Александр. — Он сунул руку в карман, вытащил крохотный портрет в инкрустированной жемчугами рамке, прищурился и, усмехнувшись, добавил: — Я, конечно, обожаю свою жену, но портреты не ее сильная сторона.
Аурелия взяла у него миниатюру и расхохоталась.
— Это нарисовала Лив?
— Она на этом настояла.
Аурелия вгляделась в большое грязное пятно в драгоценной рамке.
— Это действительно ребенок? — с сомнением спросила она. — Мне кажется, это одна из розовых собачек Лив.
— Поверь мне, Аурелия, это мой сын. Она кивнула и поднесла миниатюру к свету.
— Очаровательное дитя. Жду не дождусь, когда я увижу его во плоти.
— Думаю, он тебе больше понравится, когда ты его увидишь, — заявил любящий папа.
Услышав, что открывается парадная дверь, Аурелия вскочила на ноги.
— А вот и Гревилл! — Она поспешила к двери. — Гревилл, иди сюда, познакомься с князем Проковым.
Гревилл знал, что последние три дня Аурелия с нетерпением ждала мужа своей подруги. Откинув прочь все мысли, обуревавшие его после того, как он посетил министерство, он вошел в гостиную, протянув для пожатия руку. Лира подошла, ткнулась носом в бедро и снова вернулась к Аурелии, сев рядом с ней.
Аурелия смотрела, как мужчины обмениваются рукопожатиями и произносят стандартные фразы приветствия. Но она сразу учуяла под обычными любезностями что-то еще. Эти двое явно оценивали друг друга.
— Поздравляю вас с рождением сына, — сказал Гревилл, подходя к буфету. — Насколько я понимаю, все прошло хорошо?
— Очень хорошо, — просиял Алекс и вытащил из кармана миниатюру. — Боюсь, сходство здесь не очень велико. — Он протянул Гревиллу маленькую драгоценную рамку.
Гревилл усердно рассмотрел портрет и, несмотря на откровенное замешательство, произнес все положенные слова. Аурелия не выдержала и расхохоталась.