Обернулась к маме, ища в ней поддержку, но ее и след простыл. Понеслась ухаживать за букетами. Все. Это полное поражение.
— Доча, иди, — пробурчал папа, даже не повернувшись ко мне. Вот как, значит?!
Папа, не забывай, что яблоко от яблони не далеко падает! От осинки не родятся апельсинки! Я же твоя копия, папочка.
Шумно выдохнула и направилась к столу. Опустилась на стул, прямо напротив Руслана. Не специально, конечно. Так получилось…
Мужчина подмигнул мне и принялся открывать первую бутылку. А папа, наконец-то, закончил приготавливать закуску.
— Ты еще здесь?! — воскликнул он негодующе, когда обернулся и увидел меня, гордо восседающую за столом.
— И никуда не денусь. Разговаривать будете при мне!
Сказала и тут же задумалась: а зачем мне присутствовать? Неужели мне интересно, что скажет обо мне Руслан? Или переживаю, как бы отец не начал рассказывать обо мне что-то постыдное… Конечно, он бы так никогда не поступил, но все же…
Резко закачала головой.
Нет!
Нет!
Нет!
Я просто боюсь за отца, за то, что Руслан может рассказать про нападение на меня, правду о том, как на самом деле поступил Игорь со мной. Или вдруг начнет ему угрожать, если папа не даст добро на наши возможные отношения…
И тут же отбросила эту мысль. Никаких возможных отношений. Просто ухаживания. Просто способ забыть негодяя, который разбил мои розовые очки, в придачу с моим сердцем. И сделал это легко. Играючи. Как будто делал это каждый день или вообще готовился к этому «мероприятию»…
Да, это звучит намного правдоподобнее.
Мужчины поудобнее уселись за стол и принялись дегустировать алкоголь. Руслан разлил коричневую жидкость по рюмкам, а затем мужчины чокнулись. Без тоста. Тут же залпом выпили. Поморщились, закусили.
— Хорошо! — проговорил папа и погладил себя по животу, — хорошо…
Затем цокнул и обратился к Руслану:
— Сколько тебе? Не староват для моей дочки? — кивок в мою сторону. Я навострила ушки. Ведь правда интересно узнать возраст своего ухажера. Просто женский интерес. Не более.
— Тридцать два. Может и староват, — Руслан протянул руку и взял огурец, закинул кусочек в рот и громко захрустел, а когда прожевал, сказал, — но кого это остановит?
Папа прищурился и поджал тонкие губы. Я замерла, ожидая его ответа.
— Не остановит?
— Нет.
Отец хмыкнул и указал подбородком на бутылку.
— Наливай.
Руслан уже и сам тянулся к заветной бутылочке. Пока разливал, взглянул на меня и подмигнул. Я тут же вспыхнула. Как он смеет?! Прям при отце…
И опять они повторили ритуал. Затем вновь заговорил папа.
— Ей всего лишь двадцать. Не порть девчонке жизнь. Для тебя она лишь новое развлечение, а ей вновь разбитое сердце? Нет, не позволю…
— А я спрашивать не буду, — перебил Руслан. На его лице больше не сверкала ухмылка, а глаза не блестели. Он за одну секунду стал запредельно серьезным. — Ни вас, ни ее. Надо будет — украду. Прямо у вас из-под носа украду.
— Украдешь? У меня из-под носа?
— Именно.
Отец прищурился.
— А если в полицию пойду? Заявление на тебя напишу? Морда у тебя приметная, смогу описать. Ну? Герой-любовник, что скажешь?
— Идите. Пишите. Описывайте. Все равно заберу. И спрячу так, что никто не найдет: ни вы, ни ваша доблестная полиция.
На кухне повисла гробовая тишина.
15
Папа скрипнул зубами и усмехнулся. Только я не могла понять: понравился ли ему ответ Руслана или нет. Лично я была категорически против планов Руслана. Мы слишком мало знакомы, чтобы он позволял себе такое…
— Настя, выйди, — отец посмотрел и ласково погладил меня по руке, — нам надо серьезно поговорить. Без шуток.
— Так никто и не шутит, — проговорил Руслан, потянувшись к бутылке.
— Иди, дочка.
— Пап…
— Иди.
Устало вздохнула. Выбора не было. Поднялась из-за стола и угрожающе посмотрела на Руслана. Но сомневаюсь, что он принял его серьезно. Наоборот. Я только его повеселила. Он не воспринимал меня серьезно. И это убавляло его баллы. Но они все равно ему не помогут.
Потому что его слова напугали меня. Возможно, его обещания можно было воспринять как сарказм, но Руслан был серьезен. Он уже не остановится. И я впервые засомневалась в том, что наше общение закончится парой свиданий. Он ведь не отступится. И долго ли я смогу бороться с ним?
Пришлось уйти. Но недалеко. Я присела в коридоре и стала прислушиваться к голосам. Я слышала поскрипывания половиц — это кто-то из мужчин, наверняка мой отец, встал и закрыл дверь. Но ничего, я все равно все прекрасно услышала…