5
Я с горем пополам я пожарила картошку, которая немного подгорела. Миша, который затопил баню, пока я готовила, зашел в дом и немного скривился. Я тут же вдруг почувствовала себя никчёмной. Знакомое чувство. Но я сама себе вчера сказала, что я больше не боюсь. Ни родителей, ни Эдика. А Миша… Я верила, что он не обидит меня. Хотел бы обидеть — давно бы это сделал.
Миша подошел ко мне и через мое плечо заглянул в сковороду.
— Пригорело?
— Да…
Миша тяжело вздохнул и почесал макушку.
— Ладно… Ничего страшного.
Даже отчитывать не будет?
— Садись, я сказал! Чем слушаешь? — вдруг в мои мысли ворвался голос Михаила, который уже сидел за столом. Ого.
— Извини… — я начала есть, но я так хотела узнать у Миши, в чем же все же дело. Почему он украл меня? Или это все случайность? Сомневаюсь, что ему нужна машина…
— Нам нужна важная бумажка от твоего отца, — вдруг заговорил Миша, — и ты гарантия, что эта бумажка будет у нас.
— У нас? — переспросила я. Почему-то эта деталь зацепила меня.
— У меня и у моего брата-близнеца, Кирилла. Так понятнее? Брат ждет, когда твоей отец привезет этот документ, и тогда он даст мне знак, и я отпущу тебя.
Отпустит? Просто так? После всего, что между нами было? А что было? Не обманывай себя, Есения. Это всего лишь секс. Для него так точно. Просто спустить пар. И ему совершенно плевать на те чувства, что я испытала, пока он трахал меня. Именно. Мы не занимались любовью или сексом. Это был обычный трах. Не стоит строить волшебные замки, которые скоро разрушатся, и я вернусь к своему чудовищу… Может, сказать Эдику, что я переспала с другим? Наверное, тогда он меня отпустит… Или убьет. Оба варианта меня устраивали. Я устала быть марионеткой в чьих-то руках. Устала.
— А что за бумага? — спросила я, откусывая картошку, которая, на удивление, оказалась съедобной. И даже вкусной.
— А вот сюда не суй свой маленький носик, договорились?
Я улыбнулась и кивнула. А потом вдруг странная трубка, которая лежала всегда на камине, зазвонила. Миша посмотрел на меня и встал. Он быстро ответил на звонок:
— Да. Да, Кир, я понял.
Медленно отложил телефон и посмотрел на меня. И я все поняла. Каникулы кончились.
— Кажется, сегодня мы не сходим в баню. Собирайся.
Через полчаса я сидела в машине, только уже на переднем сидении. И мне не хотелось уезжать из этого поселка. Не хотелось… Расставаться с Мишей.
Но я не буду унижаться. Я с достоинством уйду, как он и попросит. Возможно, я теперь найду в себе силы противостоять родителям… Сомневаюсь, конечно, что у меня получится. Но попытаться стоит. Я просто обязана. Встреча с Мишей что-то изменила во мне. В лучшую сторону.
Миша приехал на то же место, откуда забрал меня. На том месте стояло две машины: возле одной стоял Эдик, а возле другой мужчина, чем-то похожий на Мишу. Видимо, это и есть Кирилл.
Когда мы остановились, Миша бросил на меня странный взгляд и вышел. У меня не оставалось выбора: я вышла следом. Миша молча подошел к брату, а потом мужчины сели в машину и уехали. А он даже не обернулся. Даже не посмотрел на меня. Почему так больно?
— Есения, садись в машину, — раздался голос Эдика, — я отвезу тебя в машину.
Я и забыла, что он здесь… Я едва заметно улыбнулась ему и села на переднее сиденье его нового автомобиля. Парень уселся за руль и тут же повернулся ко мне. Несколько секунд он смотрел на меня, а потом тяжелая затрещина заставила зажмурится от боли. Он ударил меня. Опять.
И я… И я ничего не сказала.
Как жаль, что смелой я чувствовала себя только с Мишей…
Следующие три месяца были просто адом. Несмотря на то, что Эдик узнал правду обо мне и Михаиле, нашу свадьбу не стали отменять. Не выгодно. Но, к счастью, этот ублюдок хоть перестал меня касаться. Брезговал. Говорил, что прикоснется ко мне только раз, чтобы зачать ребенка. А мне уже было все равно. Все эти три месяца я жила в унижении. Даже родители не скупались на злые, ядовитые слова. Но я терпела. Терпела. Выжидала. И откладывала деньги. И старалась лишний раз никого не злить. Потому что у меня появилась тайна. Маленькая, крошечная тайна, растущая у меня под сердцем.
Но как бы я не пряталась, токсикоз подвел меня. Мама заметила, как меня рвет по утрам от единого взгляда на кофе, который я раньше любила. И она все поняла. И поняла, кто отец. Ведь Эдик не постеснялся и родителям все рассказать…