Еще секунд тридцать ничего не происходит, если не брать расчет гневно раздувающиеся ноздри на породистом лице.
Соколов все-таки отталкивается и подходит к панели. Близко, очень близко.
Да так, что практически зажимает меня, оставляя между нами, может, сантиметров пять. Я рефлекторно втягиваю живот, отчего грудь наоборот выпирает. Дмитрий Константинович сурово смотрит в скромный вырез.
Ну да. Да.
Я нарушаю дресс-код.
Но в отличие от гендира, который сидит в кабинете с климат-контролем, в нашем опенспейсе централизованный кондиционер не справляется со своей задачей. Из него только пыль сыплется стабильно, и иногда, пугая женскую часть коллектива, еще и сколопендры. А нас там сидит сорок рыл, а компьютеров работает и того больше.
Так что две расстегнутые пуговки вполне могут спасти организм от перегрева.
Я потому на работу и не ношу лифчик. Лишние слои способны меня убить. Грудь у меня все равно меленькая, и отсутствие дополнительной сбруи в глаза не бросается.
К тому же в Кодексе корпоративной этики ношение бюстгальтеров не регламентировано…
А босс все чего-то ждет.
Мне страшно смотреть Дмитрию Константиновичу в глаза, поэтому я гипнотизирую родинку на его шее, стараясь не коситься в распахнутый ворот рубашки, где виднеются темные волоски. Еле уловимый запах чего-то мужского будоражит обоняние. Дорогой парфюм, сигареты, кофе и еще что-то. Крайне смущающее.
— Корниенко, ты долго будешь испытывать мое терпение? — неожиданно хриплым голосом задает пугающий вопрос Соколов.
В панике вскидываю взгляд на лицо генерального, и голова отчего-то начинает кружиться.
Он чересчур близко.
Я внезапно понимаю, что Соколов — слишком мужчина.
С его стороны великое скотство оказаться не пожилым лысеющим дяденькой, а горячим самцом. От этого еще позорнее, что он прочитал мои фонтазмы.
Похоже, Дмитрий Константинович реально зол. Рот сжат в упрямую линию, скулы побелели, а глаза стали совсем темными. И они затягивают меня в свою бездну, будто приглашая разделить что-то…
Разволновавшись, я дышу, как загнанная лошадь, а Соколов вопрошает у моей блузки:
— И долго мы так будем стоять?
Я облизываю пересохшие губы, и взгляд генерального тут же приковывается к ним. Черты его лица заостряются, повергая меня в ужас. Он даже склоняется ко мне ближе, отчего мне становится жарко.
Да что ж он какой неуравновешенный?
Не по моей вине простой.
— О… и… о… — выдавливаю я на грани слышимости.
— Что?
— Код, говорю не знаю. Пин-код, — лепечу я чуть вразумительнее.
Кажется, я окончательно разочаровываю начальство.
Шумно втянув воздух, Соколов все-таки снисходит до введения необходимой информации. Лифт мягко трогается, а босс все стоит впритык и сверлит меня глазами.
Колени совсем ватные.
Я прям чувствую, что мне каюк.
Только почему Дмитрий Константинович ничего не говорит про мое письмо? Наверное, уже отдал распоряжения…
Лифт добирается до пятого этажа, и я рвусь покинуть кабину, только это у меня хреновато выходит. Так и не посторонившийся Соколов преграждает мне выход рукой.
— Корниенко, это все? Ты ничего не забыла?
Несчастно смотрю на него.
А! Ой!
Я в таком трансе, что чуть не убегаю без папок.
Протискиваюсь мимо раскаленного мужского тела и хватаю стопку, балансирующую на поручне:
— С-спас-сибо, Дмитрий Константинович… — блею в лучших традициях овец и мчу на выход.
Не останавливаюсь, пока не добегаю до родного кладбища интеллекта.
Вручив свою ношу девочке, отвечающей за архив, я смываюсь в туалет.
Тут-то я точно босса не встречу. Жаль отсиживаться в толчке весь день не удастся. Светлана Анатольевна бдит.
Плещу в лицо водичкой, чтобы успокоиться, а сердце все равно танцует лезгинку.
Господи. Это что сейчас было?
Соколов, конечно, зверь, но я и сама отожгла…
Захочешь — не придумаешь.
И тут меня озаряет.
О, нет. Нет, нет, нет! Он же не мог подумать…?
Я лихорадочно воскрешаю в голове текст рассказа. Героиню я назвала, естественно, Мария, а главного секси-героя с членом по колено… тададам! Дмитрием. Членоносец-Дима был боссом скромной стажерки Маши и быстро сделал из нее нескромную…
И сцена в лифте там тоже была…
Как раз с минетом. Горловым.
— Ыыыыы, — вою я, пугая девчонок в туалетных кабинках.
«Корниенко, это все? Ты ничего не забыла?»
Мляяяя, а я папки схватила…
Мне пиздарики.
Глава пятая