Поразительно, но от ощущения его члена внутри своего запретного входа, она снова возбудилась. Захныкав, она попыталась отодвинуться. Но руки Дика удерживали ее бедра на месте.
Ее голос еще не полностью восстановился после предыдущего крика. А новая попытка напрячь голосовые связки не увенчалась успехом. Они убивали ее. Действительно, убивали.
Прежде чем она успела придти в себя и как-то привыкнуть, Дик, приставил головку своего члена к ее истекающей киске, и толкнулся внутрь, стремительно сломив ее внутреннее сопротивление, безжалостно погружая в нее один твердый дюйм за другим.
О. МОЙ. БОГ.
Растянута до предела, туго насажена. Все ее нервные окончания трепетали от жара их членов, пробуждающих в ней острое возбуждение, от которого у нее прерывалось дыхание. Она вцепилась Дику в плечи, выкрикивая имя Джека, стараясь хоть как-то остаться в реальности, а не унестись на крыльях своей крышесносной фантазии.
А затем они начали двигаться, словно в ритмично-продуманном танце, специально созданного для максимального опустошения ее чувств.
Джек отступал, Дик погружался. Джек погружался, Дик отступал. И трение, о Боже… Ее переполняла страсть.
Она еще никогда не чувствовала, чтобы все клеточки ее тела так отзывались на прикосновения, но Дик сделал еще хуже, когда прижал свой большой палец к ее клитору.
— Господи, она такая тугая, — с большим трудом выговорил он.
— И у нее такая тонкая стенка между попкой и киской, что я чувствую, как головка твоего члена скользит по мне. Блять!
— Дааа, — лицо Дика приобрело сосредоточенное выражение.
— Она уничтожает мой контроль.
— Какой нахрен контроль?! — рыкнул Джек.
— Cher, кончай когда сможешь и как сможешь.
Кроме этих слов Морган больше ничего и не требовалось.
От ощущения того, как член Дика упирается в ее матку, а скользкая подушечка его пальца кружит вокруг ее набухшего клитора, она взорвалась, устремившись к свету и звездам, сверкающим, в этот момент, только для нее. Проклятье, да сейчас она даже не удивится, если ей скажут, что разверзлись небеса.
Разрядка, полученная по команде Джека, ощущалась острее бритвы. Двое мужчин разрывали ее на части, столь возвышенным, неземным удовольствием.
В награду, Джек, обхватив ладонями ее груди, приподнял их и поднес ко рту Дика. Который, в свою очередь, захватив сосок голодными губами, резко потянул его внутрь, по пути задевая его зубами.
Ощущение промчалось от ее груди к животу, к тому самому месту, где Дик пронзал ее своей порочной длиной… и еще ниже, где Джек глубоко вторгался в нее своим членом. Вдвоем, они разверзали бездну под ее ногами, вознося ее все выше и выше, к чему-то непреодолимому. Неописуемому.
Она с трудом сделала вдох, чувствуя, как в ее тугую плоть своим стволом толкается Джек, и он, выдохнув в ее шею, прошептал, — Ты моя. Я люблю тебя.
От этих слов, что-то глубоко внутри Морган надломилось. И последняя крепость ее сопротивления, пала побежденной.
Бросив ему через плечо взгляд, полный беспомощности, зная о том, что в глазах открыто читалась ее покорная натура, она кончила снова, поднимаясь на новую дрожащую ступень своего подчинения ему.
Зажатая между двумя глубоко засевшими в ней членами, она чувствовала, как волны оргазма накатывают на нее одна за другой, взрываясь и принося с собой еще большее ощущение покорности. По ее щекам катились слезы. В этот момент, Морган была сама не своя. И ее совсем не волновало, был ли ее выбор правильным, что подумают о ней другие, и сможет ли она жить со всем этим дальше.
Когда они кончили вместе с ней, стоная и задыхаясь, она окунулась в море покоя. В первый раз в ее жизни на нее снизошло благословенное умиротворение.
— Да! — в ее голосе смешалось все: и боль, и жажда, и любовь… и чувство завершенности.
— Я люблю тебя, — тяжело дыша, произнес он ей на ухо.
— Скажи мне…
— Да! Да, я люблю тебя.
Когда наслаждение спало, Джек крепко обнял ее, настолько крепко, что казалось, и вовсе не собирался отпускать ее. Это было именно тем, в чем Морган так нуждалась.
В окна струился послеобеденный солнечный свет, попадая на кровать и столик для завтрака, отражаясь от огненных волос Морган и ее бледной кожи, пока она, совершенно обнаженная, дремала рядом с ним, положив ему голову на плечо. За ее спиной, обвивая ее талию рукой, спал Дик. Они смотрелись такими умиротворенными.
Но он чувствовал себя словно в аду. Не потому, что Дик касался ее. Нет.
Что было удивительным, так это то, что хоть прошло всего несколько часов после того, как их руки касались ее, и прикосновения Дика тоже могли быть ей приятны, она не впустила того в свое сердце.
Джеку лишь оставалось наслаждаться тем, как успешно осуществилась ее фантазия и надеяться, что Морган полностью и бесповоротно сдалась ему, отдала всю себя, свою тело и свою страсть. Он буквально вырвал у нее ту самую преданную покорность, которую он искал с того момента, как встретил ее в первый раз. Она сказала ему, что любит его.
Так как же, блять, ему теперь признаться в том, что изначально он планировал соблазнить ее и трахнуть из мести к ее жениху? Точнее, бывшему жениху.
Но после произошедшего, он ни за что не отдаст ее Брэндону Россу. Вся проблема была в том, что если она сама захочет вернуться к этой пидорской заднице?
Ему также предстояло доходчиво и максимально понятно объяснить ей, как и зачем он организовал их первую встречу, и что с того момента, как он прикоснулся к ней, его намерения кардинально изменились. Проклятье, ему следовало сделать это намного раньше.
Сжав кулаки, Джек вздохнул.
С тех пор, как месть перестала являться для него приоритетом, ему следовало быть честным с Морган и выложить ей все начистоту. А не пытаться придумывать способы, как добиться ее доверия.
Боже, весь его замысел от начала и до конца был самой тупейшей идеей во Вселенной.
Отбросив в сторону, скручивающий внутренности, страх, потерять ее, Джек, разбудил ее поцелуем. Пожалуйста, Господи, пусть это прикосновение не будет последним между ними.
Она медленно открыла глаза. Вялый взгляд ее синих глаз и то, как она по-кошачьи потянулась, заставило потеплеть его сердце. Она была не просто красива, она идеально подходила ему. И он уже любил ее так, как… никогда не любил ни одну женщину. И если он разыграет эту партию неверно, то дверь этого номера закроется за ним навсегда.
Он сдержал грубое ругательство.
— Морган. Сher… — прошептал он.
И что дальше? Куда же подевались все его красивые и вежливые слова. Да с чего же, мать вашу, ему начать?
— Я должен тебе кое-что сказать, — пробормотал он.
Ее рыжеватые брови опустились, устало нахмурившись. Она зевнула, прикрывая рот тыльной стороной своей руки, делая это, так женственно, и так по-детски. Нежность тронула его сердце, в то время как беспокойство пнуло его в зубы. Видит Бог, он скорее отрежет себе яйца ржавым ножом, чем разрушит связь между ними.
— Хммм, — простонала она.
Ее полузакрытые глаза, казалось, сонно улыбались ему.
Позади нее, Дик сдвинул свои руки чуть ниже, и обхватил ее за бедро. После чего, протяжно захрапел.
Морган хихикнула.
Не обращая на Дика внимания, Джек сжал ее лицо в ладонях и пристально посмотрел в глаза.
— Я люблю тебя, cher. И я должен кое-что знать. Ты и Брэндон …
Это заставило ее открыть глаза. Широко открыть. Она ахнула.
— Джек, я…
— Ты любишь его? — требовательно спросил он.
Морган заколебалась, подыскивая слова.
Его желудок сжался от боли. Черт побери, если он услышит от нее, что она любит этого сукиного сына, это разобьет его гребаное сердце.
— Да, но не так, как ты думаешь. Он….
Что-то или кто-то — забарабанил в дверь. А мгновение спустя, раздался оглушительный звук. Ударившись о стену, дверь резко распахнулась. Джек заслонил собой Морган, чтобы лицом к лицу встретить угрозу, стоявшую в дверном проеме.