- Ты уже видел кое-что из того, на что я способна. Нет буквально ничего, чего бы я не сделалa, чтобы продолжать жить. Забери меня отсюда и засунь в ящик на всю оставшуюся жизнь. Сделай меня своей ёбаной рабыней. Трахай каждую мою дырку по десять раз на дню. Я буду всем, о чем ты когда-либо мечтал, а потом еще немного. Мне все равно. Только, пожалуйста, не убивай меня.
Хорст приподнял бровь и усмехнулся.
- Tы рисуешь заманчивую картину.
Дафна стиснула зубы, борясь с очередным приступом агонии.
- Клянусь, я того стою. Ты никогда не пожалеешь, что забрал меня отсюда.
Ухмылка исчезлa с лица Хорста с шокирующей быстротой. Его глаза выпучились, когда он хлестанул рукой по ее лицу, его большие костяшки грубо впились в ее щеку.
- Что ты знаешь о сожалении, сука-убийца?!!
Боль от этого удара была настолько сильной, что на мгновение отвлекла Дафну от страданий ее пульсирующей открытой раны на теле. Этот момент относительной передышки длился немногим дольше одного глубокого вдоха, но этого было достаточно, чтобы позволить ей направить свою энергию в другом направлении.
- Зачем ты убил всех этих людей? - спросила она, заставляя себя встретиться с мертвенно-бледным, безумным взглядом мясника. - Зачем убивать твоего брата? Зачем разрушать собственную жизнь?
Целью здесь было отвлечение. Ей хотелось, чтобы он думал о чем-нибудь другом, кроме того, чтобы закончить с ней свои дела. Он показался ей человеком, который питает больное эго, постоянно нуждающееся в самовыражении. Вечно безумный, злой на весь мир тип. Он хотел бы поговорить о своей ярости. Такие парни, как он, всегда так делали.
Хорст усмехнулся.
- Я не разрушил свою жизнь.
- Но разве тебе не придется бежать? Уйти в подполье?
- Конечно нет.
- Но...
Он снова ударил ее тыльной стороной ладони.
- Думаешь, я не понимаю, что ты делаешь? - eго рука коснулась ее горла и сильно сжала, заставляя ее хватать ртом воздух. - Твоя слабая попытка отвлечь меня не спасет тебе жизнь. Ничего не получится.
Он отпустил ее.
Дафна широко раскрыла рот и втянула драгоценный воздух. Ее челюсть болела от полученных ударов, но в данный момент это была всего лишь одна боль из многих. Психологическое воздействие было почти таким же сильным. До сегодняшнего дня никто никогда не поднимал на нее руку. В детстве ее даже не шлепали. Ни разу. Уважение, с которым к ней относились на всех этапах ее жизни, плохо подготовило ее к этому. Она жаждала вернуться к своему изнеженному, защищенному существованию, но вернуть его было невозможно. Эта жизнь закончилась. То, что она все еще дышала, было лишь временной формальностью.
Но Хорст, в конце концов, удивил ее, проглотив наживку, на которую попался.
- Я никуда не уйду, дитка. Ты ошибаешься, думая, что я всего лишь мясник. Я намного больше этого, - oн ткнул большим пальцем в углубление, которoe вырезал в ее бедре, заставляя ее визжать и умолять его остановиться, когда он грубо массировал обнаженные нервные окончания. - Я также не пешка какого-то другого, более могущественного человека. Вивиан Хант была моим хозяином не больше, чем ты.
Хорст воткнул вилку в рану и покрутил ею.
Дафна закричала.
Пытка продолжалась без дальнейших комментариев со стороны Хорста еще несколько минут, пока он экспериментировал с несколькими различными методами надругательства над ее разорванной плотью. Это включало в себя гораздо больше ожидаемых ударов острыми инструментами. Он также налил в рану масла и специи, которыми Клаус мариновал Кейт. Казалось, что ее бедрa горят. А потом он действительно сжег ее плоть, приложив пламя зажигалки "Зиппо" к ране. Ее глаза выпучились так сильно, когда плоть начала покрываться волдырями и чернеть, казалось, они вот-вот выскочат из орбит.
Затем Хорст захлопнул "Зиппо", сунул его в карман и продолжил разговор, продолжая с того места, на котором остановился, словно и не было этой мучительной интерлюдии.
- Мое положение здесь таково - что ты назвалa бы его "пуленепробиваемым". На самом деле я не являюсь служащим "Закусочной Мамы Хант", как и мой некомпетентный брат. Я ученый, специализирующийся в области поведенческих исследований, как и Клаус, хотя он был моим подчиненным. Нашим фактическим работодателем, хотя это не совсем правильное слово, является правительство США.
Это заявление было настолько странным, что прорвалось сквозь боль, охватившую сознание Дафны, и снова сосредоточило ее внимание.