Столкнувшись с Вадимом Алексеевичем, она фыркает и царственно удаляется.
— На тебя вызверилась, да? — он обеспокоенно смотрит мне в лицо. — Не слушай ее, Аль. Ну, вот такая она, срывается на других не по делу.
Лучше бы Валерия на меня накричала, честное слово. Я же к ней по-доброму, а она меня напугала до темных крапинок в глазах. Теперь ответ Евгения о том, что недостаточно просто справляться с обязанностями секретаря, приобретает оттенок чего-то сомнительного. И томного.
— Фу, блин, — со стуком ставлю грязную чашку в раковину. — Ужас какой.
— Ты о чем? — Вадим Алексеевич приваливается к столу и скрещивает руки на груди.
— Вам кофе налить? — мастерски перевожу тему.
— Нет, — качает головой. — У старшей сегодня день рождения. Хотел спросить, — ковыряется в телефоне и показывает фотографию электросамоката, — как тебе?
Хищные крылья над колесами, рычажок тормоза, регулятор скорости на прорезиненых ручках. Я бы сама от такого не отказалась.
— Мне нравится.
— Тогда закажи и чтобы к шести часам был у меня, — Вадим Алексеевич довольно улыбается. — Ок?
— Ок. Будет вам самокат.
Вот это по мне — выполнять срочные поручения, а не разговоры о гениталиях босса, которого я сегодня, укуси меня бездомный кот, впечатлила тем, что я отстояла свое имя. Надеюсь, за выходные у него из головы выветрится сегодняшняя беседа, и я вновь стану для него Аней. А лучше Агафьей.
Глава 4
Я снимаю двухкомнатную квартиру вместе с Машей, которая просит называть ее Мари. Познакомилась я с ней, когда въехала. Очень эффектная девушка: высокая, стройная и пышногрудая платиновая блондинка. Когда она вышла из своей комнаты в шелковом халатике, я даже уронила чемодан, а она кокетливо улыбнулась и грациозно протянула ладошку для рукопожатия. Я так была впечатлена ее красотой, что в первый момент хотела поцеловать ее кончики пальцев в благоговении и почтении, но вовремя одумалась.
— Привет, — прохожу на кухню и щелкаю рычажком электрического чайника.
— Как там твой бука-босс?
Я не распространяюсь о работе и тем более о Евгении, но Мари решила, что он тиран по умолчанию. Отвлекается от смартфона и оглядывается на меня:
— Обижал, да?
— Нет, все хорошо.
— А выглядишь так, будто тебя обижали.
— Я просто устала, — достаю из холодильника кастрюльку с тефтельками и гречкой. — И меня не работа вымотала, а метро. Мужик рядом стоял и прямо в ухо перегаром дышал. Потом заявил, что я на его бывшую похожа, а ему лет пятьдесят.
Разворачиваюсь к Мари, которая удивленно вскидывает бровь.
— Мудак, — передергиваю плечами и сердито шагаю из кухни.
Облачившись в удобные пижамные штаны, растянутую футболку, возвращаюсь. Мари воркует по телефону, а потом как гаркнет:
— Охренела?!
Я чуть не роняю тарелку с гречкой и тефтельками.
— В смысле заболела? Таня! Закинься таблетками и чтобы как огурчик! Ну и сука же ты! Ты меня подставила!
Сбрасывает звонок и отшвыривает телефон. Жую тефтельку, закусываю мягким белым хлебом и запиваю сладким чаем с долькой лимона. Мари переводит на меня взгляд и как-то подозрительно щурится.
— Что? — бубню я.
— Пойдем на вечеринку, — на сладко улыбается, как демоница. — Повеселимся? Пятница ведь.
— У меня другие планы, — отправляю ложку с гречкой в рот.
— Смотреть сериалы? — Мари морщит свой прелестный острый носик.
— Ага.
Мы с Мари не подруги, чтобы я ей составила компанию на вечеринке, поэтому мне от ее предложения неловко.
— Да ладно тебя, Алечка, — Мари подается в мою сторону с улыбкой, — сколько можно жить в режиме дом-работа-дом-работа?
— Я не тусовщица. Не мое это, — тихо оправдываюсь я, а глаза Мари разгораются решительным огнем уговорить меня на авантюру.
— Будет весело, — она подпирает подбородок кулачком. — Тебе понравится.
Собираю в ложку остатки гречки:
— Прости, но нет. Мне и надеть нечего.
Лучше бы я этого не говорила. Глаза Мари вспыхивают азартом, на лице расцветает лукавая улыбка:
— У меня есть.
— Не-а, — делаю глоток чая.
— Да, — медленно кивает Мари и складывает бровки домиком, — Алечка, вот у тебя вся жизнь так пройдет за сериалами, в метро и под каблуком босса-самодура.
Встает и летящей походкой удаляется из кухни. Макаю кусочек хлеба в соус от тефтелек и замираю с ним над тарелкой, уставившись на соломенного домовенка, что сидит на полке рядом с банкой соли.
Жизнь-то у меня и правда унылая. В ней ничего не происходит интересного, удивительного и яркого. Я растеряла всех подруг, как закончила университет. Кто уехал, а кто просто устал от моих вечных отказов встретиться, ведь я либо утомилась либо с утра на работу.