Глава 22.
Люба
Следующий месяц можно было назвать медовым. Мы с Юрой опробовали все поверхности в его квартире. Отвезли мою кровать его родителям на дачу, в гостевую комнату - нам вполне хватало его двухспальной. Мы постоянно целуемся, обнимаемся, на работе над нами постоянно подшучивают по этому поводу. Кажется, я влюбляюсь в собственного мужа. Возможно, это взаимно, хоть заветных слов и не было произнесено. Но Юра относится ко мне с таким трепетом, при этом секс у нас такой страстный, что мне очень легко в это поверить.
В общем, единственной проблемой сейчас можно назвать только Машу. Я так понимаю, она подруга Риты и сбежала от своего бывшего. Но только я, Рита и Геннадьич в курсе, что бывший не последний человек в нашем городе. Поэтому Маша ходит по клинике, не снимая маски, ночует в ординаторской и старается на улицу не выходить. А ещё она далека от медицины так же, как я от контрабанды алмазов где-то в далёкой Африке. Честно, у неё при виде иголок обморок на подходе. Но девчонка она хорошая, весёлая, работы не боится, так что мы всем отделом следим, чтобы она чего от незнания не натворила, ну и сваливаем на неё разные мелкие поручения. Бумажно-электронной работы в разы убавилось! Баба Нюра, санитарка наша, вообще в Машке души не чает. Только Семёнова в её сторону фыркает. Это потому что прошёл слушок, будто Маша одна из трёх легендарных любовниц Геннадьича, про которых мы столько слышали, но при этом ни одной не видели. Семёнова же не против стать четвёртой. Но директор в её сторону и не смотрит. А Машу вон как опекает. Есть подозрения, что ему нравится чувствовать себя немножко героем детектива. Ну или просто проникся сочувствием, Геннадьич-то у нас мужик неплохой, не зря ж мы его пирожками кормим. Плохого бы не стали.
Так вот, про Машу. Спешу сегодня к узисту, надо забрать результаты вчерашних обследований. Смотрю, стоит Машка с остолбенелым видом, с ноги на ногу переминается, а рядом с ней фурия в красном платье, нервно хлопает сумочкой по ладони и истерит так, что стекла в окнах звенят.
- Ты что, совсем тупая? - визжит ухоженная блондинка, кажется, ещё немного - и она Машу покусает. - Я тебе говорю, мне к Шаркевич назначено, она у себя?
У Маши глаза квадратные, конечно, откуда ей знать Шаркевич, та вчера только из отпуска пришла. И вообще она гинеколог, а Маша у нас неофициально к терапевтическому отделению прикреплена. Но и сказать "извините, я не знаю о ком вы" Маша боится, потому что вдруг медсестре положено знать вообще всех?
Нехотя цепляю улыбку на лицо, подхожу к истерящей блонде. Красивая, ухоженная, холеная такая сучка, считающая, что весь мир ей должен. Бесят такие, но деваться некуда, и с ними приходится работать.
- Добрый день. Могу я вам чем-то помочь?
- Купи мозги вот этой, - брезгливо фыркает блондинка, потом с одолжением в голосе спрашивает, - Шаркевич уже пришла? Мне назначено.
- Вы немного ошиблись, гинекология этажом выше, это терапия, - улыбаюсь-улыбаюсь-улыбаюсь. Старательно так, аж скулы сводит. - Спросите там у дежурной медсестры, но, мне кажется, Изольда Марковна уже должна быть на месте.
- Кажется ей, - блондинка кривит ярко накрашенные губы, что её, кстати, совсем не красит. Одаряет нас взглядом, полным желчи, и удаляется, стуча каблуками. - Понабирают тут идиоток по блату! Банальных вещей не знают!
- Что это было? - отмирает из ступора Маша. - Я думала, она меня на клочки порвёт. Скажи мне как медработник, бешенство, оно ведь только через укус передаётся?
- Не боись, сорок уколов в живот тебе не грозит, - беспечно машу рукой. - не обращай внимания, в гинекологию половина пациенток такими истеричными приходит. Сама понимаешь, проблемы по этой части счастья никому не добавляют.
- Фу, не хотелось бы ещё раз с ней столкнуться. Психованная.
- Вот знаешь, согласна. Надеюсь, больше никогда её не увижу.
Но увы, с блондинкой я сталкиваюсь уже этим вечером, и совсем не там, где могла бы ожидать.
Вечером мы с Юрой сидим и ужинаем. Муж устал - сегодня у него было несколько плановых операции и две экстренных, причем последняя такая тяжёлая и выматывающая, что теперь он просто засыпает на ходу.