После стрижки последовали укладка феном.
- Нет, никуда не годится, - придирчиво нахмурилась Ольга, оглядев дело рук своих. - Сиди смирно, я быстро.
Легко сказать: "Сиди смирно!" Меня так и подмывало развернуться к зеркалу и посмотреть, насколько всё плохо и можно ли что-то исправить. Но очки у меня отобрали первым делом, а без них я и не рассмотрю ничего.
- Вот, - парикмахерша плюхнула мне на колени свою косметичку. - Сейчас слепим из тебя королевишну!
И она принялась колдовать над моим лицом, не слушая никаких протестов. Краситься я не любила да и не умела. Каждый раз получался боевой раскрас индейцев племени мумба-юмба. Или грустная накрашенная обезьянка. Поэтому из всей косметики у меня был лишь лёгкий блеск для губ - для всяких торжественных мероприятий. И сейчас я не ждала от макияжа ничего хорошего, но смирилась. Домой всё равно на байке ехать, в шлеме, никто толком и не увидит.
- Го-то-во, - Оля гордо щёлкнула языком и стянула с меня парикмахерскую накидку. Потом утащила меня в тот уголок, где мы снимали фотку "до". Поснимала меня и так и этак. Явно больше, чем нужно для парикмахерского портфолио. Ну мне не жалко, может, ракурс получше ищет.
- Смотри, - она с гордостью сунула мне под нос свой смартфон и протянула мои очки. Я и посмотрела.
- Обалдеть... - выдохнула , неверяще пролистывая пальцами один снимок за другим. - Это что, правда я?
Девушка на экране была кем угодно, но не мной! Не могла же я ТАК похорешеть от одной лишь стрижки? Или дело в макияже? Я смотрела и смотрела, впитывая новый для себя образ. Чувствовала, что готова расплакаться от переизбытка эмоций. Неужели я всегда могла быть такой, если бы не была так уверена в своей непривлекательности? Кожа посвежела, мешки под глазами спрятались тональником, ресницы из блеклых и незаметных стали длинными, густыми и черными, глаза в их обрамлении сияют двумя драгоценными камнями. Я и не догадывалась, что у них такой изумительный глубокий синий оттенок, всегда думала, что глаза у меня скучные, серо-голубые. Даже помада смотрится на своём месте, надо бы уточнить у Ольги название оттенка.
Причёска заслуживала отдельных восторгов. Скучное прилизанное каре превратилось в нечто озорное и вихрящееся, Оля ещё подкрутила кончики и вышло совсем потрясающе. Чёлка была убрана набок, и не прятала собой глаза. Пару прядок спереди были острижены короче остальных и маскировали излишне пухлые щёки. Всё вместе тянуло на одно только слово - вау!
- Девчат, ну что, как вы там, оболванились? - из коридора выглянул уставший ждать Тихонов. Увидел меня и присвистнул в восхищении. - Тысяча чертей, кнопка, если б я не ждал приезда невесты, уже побежал бы тебя сватать. Я догадывался, что ты на самом деле милашка, но даже не подозревал, что настолько охуенная.
- Тихонов, следи за языком! Тут дамы, в конце концов! - Ольга бесстрашно шлепнула Юру по заднице и тут же затрясла рукой. - Слышь, ты нафига такие булки каменные накачал? Уже и хлопнуть разок нельзя.
- Глубоко замужней парикмахерше - точно нельзя.
- Я в воспитательных целях!
- Для воспитательных целей у меня кнопка есть. Люб, будешь меня пороть? На правах почти младшей сестры?
Я вспыхнула. Просто представила это зрелище - и щеки запылали, как с мороза.
- Не смущай девушку, БДСМщик фигов!
- Между прочим, ты первая покусилась на мой филей!
Я смотрю за их дружеской перепалкой и ловлю себя на том, что совершенно по-дурацки улыбаюсь. Юра такой милый со всеми своими подколками, он нравится мне все больше. Конечно же, как друг, как он себя и обозначил. Да, хороший, немножко крупноватый, чертовски сексуальный друг. Я подумала "сексуальный"? Нет, конечно же нет, я имела в виду "сильный". Большой сильный друг. Дружище.
Почему у меня в животе так теплеет, когда он ловит мой взгляд, улыбается и подмигивает, прежде чем вернутся к шуточной перепалке с Ольгой?
Глава 5.
Визит к Ольге перевернул мой взгляд на жизнь. Я наконец-то понравилась себе в зеркале, особенно, если снять очки. Поверила в себя, в то, что могу быть привлекательной. Стала чаще улыбаться, даже коллеги это заметили. Перестала сутулиться, словно перестала бояться, что над мной засмеются или за что-то отругают. Точнее нет. Теперь я знала, если будут смеяться особенно зло - за меня есть, кому заступиться. И это грело душу и придавало уверенности в себе.
Вернувшаяся с югов Рита восторженно ахала на такие перемены. Она и сама давно подбивала меня заняться собой, но раз за разом терпела неудачу.