— У тебя когда-нибудь было что-то подобное? — не удержалась она и задала провокационный вопрос.
— Что? Что именно? — не понял он.
— Ну, вот эти токи электрические. Ты чувствовал их прежде?
— Был ли я так же влюблен? — снова кусая губу, уточнил Макс, и Жанна поняла, что он не может сказать ей правду.
— Я должна знать. И учти, я пойму, если ты соврешь, — строго сказала она, поправляя свою маску.
— Я был влюблен, — нехотя признался он. — Та девушка чем-то походила на тебя. Но она была холодной. Настолько холодной, что обморозила мне сердце.
— Почему ты решил, что я не буду такой же? — сглотнув, спросила Жанна.
— Ты не можешь!
— Я могу быть горяча в постели и только, — поднимая подбородок, заявила она.
— Если это единственное, что ты можешь дать, я стерплю, — опуская глаза, прошептал Макс. — Я все стерплю, лишь бы ты позволила быть рядом. Но не в этом проклятом клубе! — парень вскинул голову и, метнувшись на постель, схватил Жанну в объятья.
Он стал порывисто целовать ее и ворошить волосы.
«Боже! — стонала про себя девушка. — Что ты творишь?!»
Она не могла вырваться из его рук. И не потому, что он слишком крепко держал ее, а потому, что ее пеленали чувства к этому странному и такому разному парню. Они вязали ее по рукам и ногами, сжимали сердце, да так, что оно сочилось кровью. Жанна хотела его ударить и в то же время прижать к себе. Но она не сделала ни того, ни другого. Вместо этого она оттолкнула Макса.
— Пусти, — потребовала она.
Он разжал объятья, и она вскочила с постели, стала поспешно натягивать платье.
— Жасмин, умоляю, не уходи! — взмолился Макс, тоже подрываясь и кидаясь к ней.
Он хватал ее за руки, пытался помешать одеться.
— Я поторопил тебя, извини. Я не буду больше давить. Хочешь встречаться в клубе, пусть будет так. Я даже стану для тебя тем смазливым брюнетом, на которого ты купилась, только позволь видеть тебя, касаться, — он припал к ее шее, потом провел рукой по груди, притянул к себе и впился в ее губы.
Его поцелуй был диким, отчаянным. Он скорее делал Жанне больно, чем ласкал.
— Прекрати, остановить! Хватит!
Но Макс не мог остановиться. Он как утопающий хватался за нее, будто за спасательный плот, и все сильнее сжимал в своих руках.
— Ты делаешь мне больно! Пусти!
Он рвано вдохнул и выпустил ее. Так же неровно выдохнул, а потом облокотился о колени и, сгорбившись, задышал часто-часто.
— Прости, — разгибаясь, пробормотал Макс, поднимая руку в примирительном жесте. — Я погорячился. Просто пойми, ты сводишь меня с ума. У меня никогда такого не было, Жасмин! Никогда! Я, может, всю жизнь тебя искал. И вот нашел, наконец, а ты… — он осекся. Вовремя одумался. Претензии были некстати, они могли спугнуть девушку мечты. — Я буду терпелив, Жасмин. Обещаю, только скажи, когда я снова тебя увижу?
— Я не знаю, Бастиан, не знаю, — покачала она головой и вылетела из спальни в не зашнурованном платье.
Жанна бежала по коридору, потом по лестнице, не чуя под собой ног. Ее сердце колотилось так, будто пыталось вырваться из груди. Будто оно протестовало против ее решения. Хотело вернуться в комнату, где остался тот, кто однажды уже предал. Но Жанна ругала свое сердце последними словами и неслась прочь из клуба.
Глава 29. Претензии подруги
Жанна сидела в глубоком кресле и смотрела в одну точку. Час назад она пришла с работы, но не смогла даже раздеться и принять освежающий душ. В ее животе урчало, хотелось есть, но сил не было и на удовлетворение этой элементарной потребности. У нее вообще ни на что не осталось сил. И все из-за удушливых переживаний.
Прошло больше недели с того дня, когда ее надежды на счастье рухнули. Казалось, Жанна должна была уже свыкнуться с тем, что потеряла Бастиана, и радоваться тому, что Макс втрескался в нее второй раз. Но девушку не отпускала мысль, что он разлюбит ее, как только узнает, кто стал предметом его вожделения.
Виной всему был удрученный вид ее бывшего. На работе он совсем не обращал внимания на Жанну, как, впрочем, и на других девушек. Выглядел не таким, как всегда. Был подавлен, постоянно витал в своих мыслях, явно безрадостных. Складка меж бровей не разглаживалась за весь день ни разу.
Все, кто видели некогда улыбчивого сердцееда, недоумевали. Коллегам казалось, что у избалованного мальчишки не может быть повода для хандры. Но он был. И одна лишь Жанна знала, в чем его причина.
Макс каждый день посылал Жасмин цветы и записки, умолял о встрече и снисхождении. Пару раз у ее парадной стояла клубная карета. Но девушка ни разу не вышла. Она и букеты-то перестала принимать со вчерашнего дня. Как и записки.
Парень стучался в закрытые двери ее сердца, не зная, какой к ним ключ подобрать. А сама Жанна радовалась, что клуб не раскрывал тайну ее адреса. Ведь открой он ее, и Макс явится к ней незамедлительно или устроит скандал на работе.
Смотреть на тоску в глазах бывшего было мучительно. Долгожданная месть оказалась не такой уж и сладкой на вкус, как думалось Жанне вначале. А все от того, что проклятый ловелас продолжал владеть ее сердцем. Девушку снедало чувство вины. Ей казалось, что она проявляет слабость и малодушие.
— Ты должна признаться ему и отпустить, — уговаривала она себя, сидя в крессе. — Или принять.
Так было правильно. Но ни с тем, ни с другим у нее не складывалось. Для принятия было слишком рано — ее сердечная боль все еще напоминала о предательстве. А отпускать — поздно. Она тосковала по Бастиану. По его рукам, губам, его темпераментному напору, чередующемуся с трепетностью. Тосковала и все гадала, был бы он таким же пылким и изобретательным с ней, с Жанной, позволь она проявиться. Разреши ему хотя бы свет включить или скинуть одеяло, пока они придавались утехам. Хотя, назвать их пресный секс утехами, у нее не поворачивался язык. Теперь-то она понимала, насколько безжалостно кастрировала саму идею страсти, не позволяя Максу даже тело ее изучить. Он как слепец довольствовался только руками, исследовал ее на ощупь. И, возможно, поначалу это заводило молодого игрока, но потом стало раздражать, а после и развивать комплекс неполноценности.
— Кто бы мог подумать, что застенчивость способна так ранить, — бормотала Жанна, вставая, наконец, с кресла и идя на кухню.
Там она включила горелку и поставила на нее чайник. Нужно было хоть чаю выпить, чтобы желудок так не урчал. Нужно было отвлечься от мыслей о Максе.
Она сыпанула в заварник щепотку успокоительного сбора и, когда вода закипела, стала заливать его. Но тут раздалась трель дверного звонка, и девушка вздрогнула, выронила чайник и ошпарилась.
— Ау! Проклятье! — завыла она от боли.
Жанна метнулась к проточной воде и подставила под нее руку, чтобы унять жар в пальцах, но это не особо хорошо помогало. А трель все продолжалась, и девушка поняла, что это вряд ли курьер. Они звонили менее настойчиво.
Продолжая сквернословить и корить себя за неуклюжесть, она пошла к дверям. Кто-то отчаянно насиловал кнопку звонка, требуя открыть.
Жанна испугалась, что к ней явился Макс. К разборкам она не была готова. Не сейчас. Она с опаской посмотрела в глазок и выдохнула. На пороге стояла Лизи.
Жанна открыла дверь и поняла, что девушка пришла не одна. За ее спиной нервно переминался с ноги на ногу тощий курьер с огромным букетом роз и коробкой под мышкой.
Лизи осуждающе посмотрела на подругу и, не удосужившись поприветствовать ее, протиснулась внутрь, а Жанна осталась один на один с курьером. Отсылать его обратно было глупо. Она приняла цветы и подарок, а так же конверт с письмом.
— Вас ожидает карета, — сообщил парень, избавившись от посылки. — Что передать извозчику?