Внезапно я вспоминаю об Эстелле.
– Черт. – Я бью кулаком по рулю.
Я должна была забрать ее из сада в пять, а у меня даже нет возможности им позвонить. Завожу машину и начинаю задом выезжать с парковочного места, не посмотрев назад. Звучит клаксон, затем слышится резкий лязг металла. Шатаясь, я выбираюсь из машины и добираюсь до задней части машины. К бамперу моего «Рендж Ровера» прижат старенький «Форд». Это выглядит почти комично. Я подавляю желание рассмеяться, а затем мне приходится подавить желание заплакать, потому что вижу мигающие красно-голубые огни полицейской машины, приближающейся к нам. Водитель «Форда» пожилой мужчина, его жена, сидящая на пассажирском сиденье, держится за шею. Я закатываю глаза и складываю руки на груди, ожидая неизбежных звуков сирены, знаменующих собой приезд «Скорой» и подачу иска о возмещении вреда здоровью.
Я наклоняюсь, чтобы увидеть эту старую каргу.
– Да неужели? – говорю я через окно. – У вас болит шея?
И действительно, вслед за патрульной машиной на парковку заезжает «Скорая». Из нее выскакивают медики и бегут к «Форду». Я не вижу того, что происходит потом, потому что ко мне приближается злобного вида полицейский, и я понимаю, что у меня есть всего несколько секунд, чтобы собраться и постараться выглядеть трезвой.
– Мэм, – говорит он, глядя на меня сквозь темные очки, – вы понимаете, что въехали в них задом, даже не оглянувшись? Я видел все с самого начала.
Да ну? Я удивилась, как он вообще может что-то видеть сквозь эти очки. Темные, как у Блэйда из фильмов про вампиров.
Изображаю невинную улыбку.
– Я знаю. Я была в панике. Мне надо забрать моего ребенка от няни, – лгу я, – и я опаздываю…
Я прикусываю губу, потому что обычно мужчины возбуждаются, когда я делаю это.
С минуту он смотрит на меня, и я молюсь о том, чтобы он не почуял, что от меня пахнет спиртным. Я вижу, как его взгляд скользит по заднему сиденью моей машины, где находится основание, на котором устанавливается автолюлька Эстеллы.
– Предъявите ваши права и регистрацию, – наконец говорит он.
Это стандартная процедура – что ж, пока все идет нормально. Мы занимаемся оформлением ДТП – процессом, который мне слишком хорошо знаком. Я вижу, как старуху грузят в «Скорую», и та уезжает с работающей мигалкой. Ее муж, на удивление, остается на месте, чтобы присмотреть за ходом дела.
– Чертовы симулянты, – чуть слышно шепчу я.
Полицейский улыбается мне едва заметно, но этого достаточно, чтобы я поняла, что он на моей стороне. Я бочком придвигаюсь к нему и спрашиваю, когда я смогу уехать, чтобы забрать свою дочь.
– Мне было так тяжело оставить ее, – говорю я ему. – У меня был деловой ужин. – Он кивает в знак того, что понимает.
– Я выпишу вам протокол – поскольку это произошло по вашей вине, – отвечает он. – После этого вы сможете уехать.
Я вздыхаю с облегчением. Подъезжает эвакуатор и растаскивает машины. Мой «Рендж Ровер» пострадал не сильно, а «Форд» чуть ли не сложился вдвое. Мне сообщают, что страховая компания «Бернхардс» свяжется с моей страховой, и я уверена, что в ближайшие дни они к тому же наймут адвоката.
Я выезжаю, радуясь тому, что моя машина продолжает ездить так же хорошо, как когда я остановилась на парковке перед рестораном. Если не считать вмятины на бампере и нескольких мелких царапин, моя дорогостоящая машина не потерпела ущерба. Как и я сама – что еще лучше. Меня могли арестовать и обвинить в пьяном вождении, но благодаря моему актерскому таланту и очарованному мной полицейскому я уезжаю, легко отделавшись.
Я чувствую себя почти трезвой, когда осторожно подъезжаю к детскому саду. Когда я заезжаю на парковку, то вижу, что она пуста. Я нервно смотрю на часы на приборной панели. Они показывают семь десять. Наверняка кто-то там остался с ней. Скорее всего, они злятся, но думаю, когда я объясню, что забыла дома свой телефон и попала в ДТП, они поймут. Я нажимаю на кнопку звонка на двери и тут замечаю, что внутри совсем темно. Прижав ладони к стеклу, заглядываю внутрь. Там пусто, все закрыто. Меня охватывает паника, такая же, как та, которую я испытала, узнав, что меня могут посадить в тюрьму за мошенничество в области фармацевтики. Такая же, как та паника, которая пронизывала меня, когда я стояла перед судьей, ожидая услышать вердикт «виновна», что будет означать, что меня отправят в тюрьму штата на двадцать лет. Это полностью эгоистическая паника – я ужасно боюсь, что Калеб разведется со мной из-за того, что я потеряла его дочь. Я пробыла матерью меньше двух недель и вот уже потеряла своего ребенка.