Эти провластные молодежные группировки регулярно тренировали в специальных лагерях, где их членам промывали мозги, настраивали против Запада и обучали как вести себя в условиях цветной революции. Кроме этого, все политические партии или общественные течения, заявлявшие о необходимости налаживания отношений с Западом, требующие свободы слова и демонстраций были объявлены врагами, им была закрыта дорога к публичной политике и перекрыты внутренние источники финансирования. На подконтрольном властями центральном телевидении проводимые ими акции не показывались, разрешения на митинги не выдавались, а в дни проведения акций правоохранительные органы задерживали дома или на улице предполагаемых их участников. Власти пытались сделать из всех несогласных изгоев общества, натравливали на лидеров оппозиции членов молодежных группировок, которые на улицах нападали на оппозиционеров. Главными действующими лицами оппозиции были: Михаил Касьянов (бывший премьер), Гарри Каспаров (чемпион мира по шахматам), Борис Немцов (бывший вице-премьер и губернатор) и др.
В экономике контроль также усиливался. Цены на нефть росли, бюджет и резервы увеличивались. Денег на эксперименты хватало. Новой экономической стратегией стал государственный капитализм. В различных отраслях создавались госкорпорации. Одной из них стала “Роснефть”. Построенная за счет политически мотивированного уничтожения частной нефтяной компании “Юкос”, принадлежащей олигарху Михаилу Ходорковскому, не пожелавшему прекратить финансирование оппозиционных партий, она стала лидером отрасли. Ей передавались лучшие из еще нераспределенных месторождений нефти. А Путин живо интересовался всеми проблемами этой компании, желая оправдаться после организованного им грабежа. Как–то в одном из своих интервью, Путин в свойственной ему циничной и уличной манере заявил об американской оккупации Ирака, намекая, что истинной целью той были не потенциальные угрозы со стороны бывшего диктатора и желание принести свободу народу, а контроль нефтяных ресурсов. Это его заявление - одна сплошная ложь. Новое правительство Ирака перед этим успешно провело серию удачных тендеров по раздаче крупнейших месторождений, где приняли участие компании со всего мира. Одним из победителей, кстати, оказался российский “ЛУКОЙЛ”, который, будучи частной компанией (20 % акций принадлежало американской Conaco–Philips, а большая их часть находилась в свободном обращении), не мог выиграть в России ни одного крупного тендера, исключительно по политическим мотивам. Таким образом, в “оккупированном” по версии Путина Ираке, нефтяные месторождения распределялись гораздо более честно и свободно, чем в “суверенной” путинской России. Государственные корпорации также были созданы в судостроительной, авиастроительной и других отраслях.
Растущая экономика и появившиеся лишние деньги позволили Путину начать открытую конфронтацию с Западом. В знаменитой Мюнхенской речи в 2007 году Путин прямо заявил, что Запад – это стая безжалостных волков, нарушающая международное право и желающая подчинить себе весь мир, а его идеалом является тип мировой организации, когда каждый диктатор имеет право поступать со своим население как ему заблагорассудится, а другие страны должны не вмешиваясь безучастно над всеми этими безобразиями спокойно наблюдать. Кроме этого Путин не раз заявлял, якобы развал Советской империи – это крупнейшая геополитическая катастрофа двадцатого века. Хотя совершенно очевидно, что эта империя была искусственным и насильственным образом создана страшными событиями прошлого столетия, из разных по языку и культуре народов, желавших, естественно, свободно развивать последние, но Путину это было совершенно безразлично.
ГЛАВА V
ФИКТИВНОЕ ПРЕЗИДЕНТСТВО МЕДВЕДЕВА (2008-2012)
По началу было мало понятно фактическое разделение полномочий между новым президентом и занявшим премьерское кресло Путиным. Последний всегда утверждал, что разграничение полномочий четко прописано в конституции (президент занимается внешней политикой и руководством спецслужб, а премьер, в основном, экономической политикой) и они действуют на ее основе. Как бы то ни было, очевидно, Путин планировал через четыре года вернуться в президентское кресло и Медведев любые важные решения принимал с оглядкой на него.
Первый год для Медведева вышел далеко не простым. В августе 2008 года начался грузино–осетинский конфликт. Грузинский лидер Михаил Саакашвили несколько лет пытался путем переговоров с сепаратистами восстановить территориальную целостность своей небольшой страны. Однако это не входило в планы Москвы, которой было гораздо удобнее поддерживать напряжение в регионе, тем самым, сохраняя свое влияние. Россия видимо заверила руководителей самопровозглашенной Южной Осетии, что в случае конфликта окажет той материальную и военную помощь. По старым соглашениям, подписанным с Грузией при президенте Шеварднадзе, Москва имела право держать на спорных землях свои миротворческие силы. Все многолетние усилия Саакашвили заменить тех на миротворцев ООН не увенчались успехом – Россия возражала, а Запад не проявлял к этой проблеме должного внимания. Положение осложнялось еще и тем обстоятельством, что Россия, будучи миротворцем, и признавая на словах территориальную целостность Грузии, активно выдавала свои паспорта населению Южной Осетии, постепенно аннексируя часть суверенного государства, совершенно не правовым и бандитским образом. В итоге разразился очередной уже третий со времени развала Союза, конфликт.
Грузинские полицейские не встретили особого сопротивления со стороны слабых и малочисленных сил сепаратистов. В дело вмешалась Россия. Она ввела войска на южноосетинскую часть Грузии, которые затем стали продвигаться к Тбилиси, по–видимому, чтобы сместить Саакашвили и взять всю Грузию под свой контроль. Однако мировое сообщество, наконец, проснулось. Мировые средства массовой информации принялись активно освещать эти события. Испугавшаяся Москва через некоторое время вынуждена была отступить, оккупировав территорию Южной Осетии и выстроив там военную базу.
Чрезвычайно нервное и агрессивное поведение России в этом конфликте было продиктовано независимостью грузинского руководства в последние годы. Грузия желала демократических перемен, хотела избавиться от коррупции имевшейся со времен Советского Союза. Она вышла из СНГ, стремилась избежать давления Москвы, дружить и развивать отношения с другими странами мира на основе собственных национальных интересов. Все это буквально выводило из себя русских, привыкших, в соответствии с собственным тираническим мировоззрением, диктовать небольшим странам вокруг себя что им делать и как поступать. То, что Грузия не испугалась, выстояла и не сдалась, заслуживает большого уважения. Она показала достойный пример.
Затем в сентябре 2008 года разразился, вызванный проблемами на ипотечном рынке США, тяжелейший мировой финансовый кризис, равному которому мир не видел со времен Великой депрессии 30–х годов 20–го века. В самом начале кризиса многие экономисты, ослепленные темпами экономического роста в развивающихся странах, в том числе, и в страхах БРИК, куда входила Россия, убежденно заявляли, якобы кризис обойдет их стороной и эти страны вытащат из кризиса всю мировую экономику. Впрочем, вскоре реальность превзошла самые мрачные прогнозы, в особенности, касаемо российской экономики. С мая по декабрь 2008 года фьючерсная цена на нефть марки BRENT (европейский маркерный сорт) рухнула с 147 долл. за баррель до 35 долл. Цены на промышленные металлы и удобрения упали в 2-3 раза. В ноябре того же года промышленное производство в стране год к году рухнуло на 15 %. У Российских банков появились проблемы с ликвидностью (правда, довольно быстро решенные ЦБ за счет накопленных резервов) и множество проблемных кредитов. Ситуация с возвратом банковских кредитов и погашением выпущенных биржевых облигаций усугубилась мошеннической этикой русского бизнеса, появилась поговорка: долги отдают только трусы. Проблемой стала и внешняя задолженность ряда крупнейших российских компаний - их совокупная долговая нагрузка превышала 400 млрд. долл. Положение осложнялось и гигантскими темпами роста бюджетных расходов в 2007–08 годах и напрямую связанных с этой политикой перегревом экономики и моментально возникшим бюджетным дефицитом.