Наконец она снова увидела Франси. Девушка взгромоздилась на тяжелый журнальный столик в испанском стиле, украшенный изысканной резьбой. С обеих сторон ее поддерживали Брент Ньюком и Джерри Хармон.
Брент громко велел всем заткнуться. Но Франси как ни в чем не бывало заливалась смехом, и он легонько шлепнул ее по заднице. Девушка тотчас попыталась прижаться к нему спиной, одновременно повернув голову, чтобы лучше видеть «хозяина».
— Да угомонитесь же вы на минуту и послушайте! Может, кому-то нужна живая игрушка? Этот цыпленочек жалуется, что семейка ее достала и неплохо бы свалить из этого города, только вот приглядеть за ней некому! Раскошеливайтесь, приятели, наша Франси — премиленький зайчик и поэтому любит «капустку». Так что она достанется тому, кто выложит больше зелененьких. Торги начинаются!
Послышались одобрительный свист, восторженные вопли, нестройные аплодисменты.
— Вот это да! Настоящий аукцион! Слушай, Брент, у тебя есть в запасе рабыни посмазливее?
Аплодисменты перешли в овацию, многие подхватили требование показать новых невольниц, и Франси, очевидно, не совсем понимая, что происходит, покачнулась и широко развела руками. Лицо ее было одутловатым, распухшим, и Ив с ужасом поняла, что девочка того и гляди отключится. Господи, неужели никто не видит, в каком она состоянии?!
Брент Ньюком шагнул к Франси и рывком содрал с нее остатки лифа, обнажая груди — чересчур большие и налитые для столь юной девушки.
— Думаю, большинство из вас уже знакомы с Франси. Классная курочка, а главное — хорошо выдрессирована. Те же, кто с ней не встречался, могут подойти, посмотреть и пощупать товар. Торопитесь, пока не расхватали. Делайте ставки, леди и джентльмены.
Джерри, улыбаясь, что-то шепнул Франси, и она медленно принялась стаскивать юбку. Ив негодующе ахнула, увидев на бедрах и ягодицах девушки синие рубцы.
— Пятьдесят! — хрипло воскликнул кто-то.
Брент, которому, по-видимому, надоела затеянная им же игра, небрежно взмахнул рукой:
— Продано! Она твоя душой и телом, старина Дирек, — скучающе протянул он. — Да не забудь отдать бабки только после того, как она их как следует отработает!
Шум возобновился. Кто-то громко поздравлял Дирека с приобретением, но пронзительный истерический голос Франси заглушил все звуки:
— Черта с два! За такие гроши?! Пропади ты пропадом, Брент Ньюком! Никуда с ним не поеду! Сколько раз повторять — я хочу остаться с тобой!
— Послушай, малышка, я прибавлю пару штук от себя, а ты поезжай с Диреком и будь паинькой. Дирек любит хороших послушных девочек. Он отвезет тебя в свою коммуну в Нью-Мексико, вот увидишь, тебе там понравится, правда, Дирек?
Брент, ухмыляясь, отступил, и его место занял тот волосатый молодой человек, с которым Ив столкнулась раньше. Схватив Франси за талию, он стащил ее с импровизированного возвышения.
— Отвалите! Не поеду ни в какой занюханный Нью-Мексико! — вопила она, норовя расцарапать длинными ногтями лицо своему новому владельцу. Тот хладнокровно дал ей по физиономии. Удар отбросил девушку на столик. Оглушенная, она осталась лежать, непристойно раскинув ноги. Брент со смехом швырнул ей в лицо пачку банкнотов. Франси, осыпая его грязными ругательствами, тем не менее жадно схватила деньги, прижимая к обнаженной груди зеленые бумажки.
Дирек поднял ее на ноги. Кто-то кинул ему широкое индейское серапе, и он, невзирая на сопротивление и яростный визг, принялся ловко пеленать пленницу, как в смирительную рубашку, так что она не могла шевельнуться. Стоявший рядом мужчина услужливо помогал ему. При этом оба, не стесняясь, обменивались довольно откровенными замечаниями. До Ив доносились хриплый смех и брань.
Ей показалось, будто она неожиданно перенеслась на съемочную площадку и сейчас режиссер объявит, что сцена снята, и отпустит актеров. Невозможно поверить, что такое творится в большом городе, во второй половине двадцатого века. И эти твари еще считают себя цивилизованными людьми!
Ив наконец очнулась, повернулась и, работая локтями, принялась расталкивать сбившихся в кучу совершенно ошалевших гостей. Это оказалось нелегко. Толпа, словно осьминог с сотней щупалец, втягивала ее обратно, не давая вырваться на свободу.
— Нет, это просто невероятно! — громко воскликнула она, и какой-то незнакомец с любопытством уставился на нее.
— Наверное, ты никогда не бывала на таких тусовках? Ничего, крошка, пообвыкнешь, и мы с тобой так оторвемся — век не забудешь. Пойдем оттянемся…