— Дополнительный довод в переговорах с его величеством.
15
Когда на исходе очередного дня пути, уже вечером, небо очистилось от злополучной пелены, и впереди замаячили ставшие видимыми стены и башни Каллена, Освальд не сдержал вздоха облегчения. Походившего, правда, скорее, на выкрик.
Успели! Скоро они будут в безопасности… относительной. И никакие одербуржцы пока в затылок не дышат. А значит, еще долго не смогут дышать.
По такому случаю Освальд и Нора даже шагу прибавили. Стараясь добраться до ближайших городских ворот прежде, чем их закроют на ночь.
Они успели… едва. А Освальд еще на всякий случай сунул обоим стражникам по монетке. Чтобы не придирались к подоспевшей пешей парочке, по виду — сущим бродягам.
По улицам столицы Нордфалии они шли гораздо медленнее. И оттого, что устали оба, и по вине Норы. Та не столько шла, сколько глазела по сторонам, чуть ли не шею себе выворачивая.
— А в Одербурге не так, — поделилась она впечатлениями со спутником, — там здания не лепятся друг к дружке. И таких улочек нет… в которых чувствуешь себя как на дне оврага. Там к горе постройки лепятся, опоясывают ее… в несколько ярусов. Или, скорее, спиралью. А у самой вершины — твердыня герцога.
— Может, оттуда и солнце видно? — поинтересовался Освальд. — Ну, из герцогской твердыни.
— Увы, — Нора вздохнула, — такая роскошь даже его тусклому сиятельству недоступна. Сама там была и видела: пелена висит слишком высоко.
Вздохнул и ее спутник-вор. Только молча и устало. Утратив даже проблеск интереса к столице герцогства Одербургского.
Винить, впрочем, его было не за что. Путь через пол-Нордфалии вымотал Освальда. И все, чего он хотел к концу его, это добраться до дома, занимаемого командой мастера Бренна. Где спокойно поесть да поспать на нормальной кровати. А главное — сбыть с рук живую ношу по имени Нора. Снять с себя ответственность за нее.
Ох, как не любил вор это слово!..
Потому в дверь нужного дома Освальд не просто постучал — заколотил. Да так, что услышали соседи, наверняка уже готовящиеся ко сну.
Отворив дверь, на пороге их встретил Сиградд. Здоровяк-северянин почти закрывал собой проем, держа наготове секиру — на всякий случай. Но и посторонился, и оружие убрал, увидев, кто перед ним.
— О! Ты вернулся! — гаркнул он немногословно, облапив Освальда и прижимая к груди.
— Тихо ты, — попросил вор, высвобождаясь из медвежьих объятий, — раздавишь еще. Все кости переломаешь.
Тут внимание на себя обратил мастер Бренн, скромно стоявший рядом.
— Вот мы и снова встретились, ваше величество… или высочество, — были его слова, обращенные к Норе, — или вам хватит просто миледи… в вашем теперешнем положении?
— «В положении», как ты говоришь, колдун, — не растерялась с ответом женщина, задетая его нескрываемой колкостью, — я никогда не была и надеюсь, не буду. Жалко на это свою единственную жизнь тратить. Ну а если ты ко мне неравнодушен… просто поделись ингредиентами.
— Для чего? — насторожился Бренн.
— Позднее обговорим, не сейчас. И… на всякий случай: ты, колдун, наверное, не знаешь. Но мы с тобой… в некотором смысле… хм, собратья по ремеслу.
— Вот как! — воодушевленно воскликнул старый чародей. — В таком случае можешь звать меня Бренном. А то все колдун да колдун.
Между тем, пройдя в дом, Освальд плюхнулся за стол на ближайшую лавку.
— Выпить хочу! — заявил он тоном посетителя в кабаке. — Заслужил. Неужели ничего нет? Жаль. Тогда… а где, кстати, наш благородный сэр Андерс? Он-то сейчас среди нас самый нужный. Пусть аудиенцию с его величеством нам устраивает. Да побыстрее! Или хотя бы с графом этим… который фон.
Мастер Бренн смущенно кашлянул в ответ на эту речугу.
— Увы, но сэр Андерс нас покинул, — гораздо конкретнее выразился прямолинейный Сиградд.
— То есть как это? — мигом помрачнел Освальд. — И давно это случилось? Надеюсь, его смерть была хотя бы не напрасной.
— Да нет! — это подала голос подошедшая Равенна. — Сэр Андерс жив, просто у нас с ним размолвка… небольшая. Но я знаю, на каком постоялом дворе он остановился. И могу сбегать.
— Уж сделай милость, — попросил мастер Бренн.
— Рада, кстати, что ты жив и справился, — сказала волшебница, проходя мимо Освальда и хлопнув его по плечу, несколько по-ребячески. Иных проявлений чувств себе позволить она не решилась.
— Ну, насчет «справился» вопрос спорный, — не мог не заметить мастер Бренн, имея в виду, что побочная королевская дочь осталась жива.
— Я надеюсь его решить, — отозвалась Нора, — особенно если… достопочтенный Бренн поделится ингредиентами. И… кстати.
Она проводила тревожным взглядом прошмыгнувшую мимо и выскочившую за дверь Равенну.
— А не боитесь отпускать ее одну? На ночь глядя. На здешних улицах-то, небось, даже днем не всегда безопасно.
— Это да, — хмыкнул Освальд, — но не боимся. Потому что… ну, такое дело. Мир полнится слухами, а этот дом колдунами. Особенно сегодня. Так что слабая женщина… не такая уж и слабая, в общем.
Разумеется, даже сэр Андерс (даром, что вернувшийся и оттаявший) не мог устроить встречу сразу же. Тем более что Нора верно заметила — приближалась ночь.
И все-таки рыцарь сделал, что мог. Благодаря чему принять его соратников и Нору в королевском замке согласились уже на следующий день. Ближе к обеду. Хотя на обед приглашать, разумеется, и не подумали.
Зато в этот раз аудиенция состоялась не в приемной, но в самом тронном зале. И присутствовал на ней не только граф Дитрих фон Бракенгард. Но и сам его величество, король Нордфалии Альбрехт Третий.
В отличие от приближенного своего монарх смотрелся по-настоящему величественно. Или, если угодно, на фоне господина графа.
Заметно выше ростом, даже в свои далеко не юные годы Альбрехт Третий мог считаться красавцем благодаря пепельно-серебристой шевелюре и такой же, аккуратно подстриженной бороде.
Глаза короля на породистом холеном лице смотрели сочувственно и с некоторой грустью. Но и с толикой высокомерия тоже. Монарх явно не сомневался в собственном превосходстве над простыми смертными. Как и не был чужд снисходительности к ним. Подобно тому, как иной человек охотно снисходит до голодного бродячего пса, подкармливая его.
В общем, даже если бы Альбрехт Третий не сидел на троне, встречая посетителей, было бы понятно, что перед ними, по меньшей мере, кто-то высокопоставленный. А король, вдобавок, не забывал о придворном этикете. И именно на троне находился, когда в зал вошли сэр Андерс, мастер Бренн, Освальд, Равенна и Сиградд. Ну и, разумеется, Нора.
Граф фон Бракенгард притулился рядом с троном, стоя на полу.
— Ваше величество! — Нора приблизилась к трону, опускаясь на колени. — Я не жду, что вы признаете меня, позволите назвать вас отцом. По крайней мере, сразу. Но я должна вам сказать, что больше не претендую на трон. И не собираюсь посягать на честь вашего величества.
Дитрих фон Бракенгард хмыкнул, на долю мгновения обменявшись взглядами с королем. Попробуй, мол, посягнуть и претендовать — теперь-то! Когда войско герцога Одербургского больше не стоит у тебя за спиною.
А о размолвке Норы с Карлом Дерзким что граф, что король узнали от сэра Андерса.
— Но я надеюсь на вашу благосклонность, — продолжала Нора, — в обмен на службу, которую я намерена сослужить для вашего величества.