Бренн похлопал по туго набитому кошелю на поясе. Тот отозвался тихим позвякиванием.
— К тому же я кое-что успел прихватить, — добавил чародей, — так что побираться нам не придется. Как и воровать.
— Жаль, — с иронией отозвался Освальд, — а так хотелось. Соскучился я по таким делишкам.
Если это была шутка, то ни мастер Бренн, ни остальные ее не оценили.
— Книги, конечно, жалко, — сказал старик без тени улыбки, — пожгут ведь… как пить дать, отыграются. Хотя на лучшие из них я охранные заклинания наложил. Ну, так, чтобы если кто посторонний в руки взял, на нем бы одежда вспыхнула. Или ударило небольшой, но молнией. Или невесть откуда выползла змея, и ужалила бы.
После чего вздохнул и добавил:
— Но… повторяю, дело не именно в этом нападении. Рано или поздно оно закончится. Не достигнув цели… раз мы с вами до сих пор живы. А значит, даже тем бойцам… с луками и арбалетами делать в моем доме по большому счету нечего. Пока нечего.
— Но мы вернемся? — осторожно поинтересовалась Равенна. Успевшая привыкнуть к бывшему донжону и считавшая своим новым домом.
— Скорее всего, да, — отвечал мастер Бренн, — но прежде надо решить одну проблему. Немаленькую проблему, из-за которой такие нападения и стали возможны.
И молча двинулся дальше по одному ему известной дороге, что вилась вдоль мощеной грязным булыжником мостовой, между погруженными во тьму домами, помойными лужами. На верхнем конце посоха сиял небольшой огонек, освещая путь. Не давая заплутать в потемках.
Куда он шел и зачем — старый чародей не объяснял. Но все равно Сиградду, Равенне, Освальду и сэру Андерсу ничего не оставалось, кроме как послушно следовать за ним. Потому что иной жизни, без мастера Бренна, эти четверо для себя уже не представляли.
В переулках грызлись и лаяли собаки.
Один раз навстречу Бренну и его соратникам вышли несколько человек — кто с ножом, кто с дубиной. То есть, честными, а главное, мирными тружениками они точно не были. Не говоря уж о том, что по ночам честные мирные трудяги вообще-то предпочитают отсыпаться, а не гулять.
Намерения этих ночных прохожих были столь же понятны и очевидны, как назначение любой маленькой деревянной постройки, из которой пахнет дерьмом. Встречных — ограбить и, скорее всего, убить. Ну и позабавиться с любой подвернувшейся женщиной, если она не глубокая старуха и не младенец.
Они шли, гнусно похохатывая и обмениваясь грубыми немногословными репликами, состоявшими по большей части из брани и похабных шуток. Не иначе, чувствовали себя в этой части города полновластными хозяевами. Потому и держались так уверенно и беспечно. До поры.
Но оказавшись лицом к лицу с мастером Бренном и его командой, мигом поостыли. Первым делом обратив внимание на огонек на посохе… колдуна! А следом на здоровенного варвара с огромной секирой, рядом с которой их собственное оружие смотрелось как-то не шибко серьезно. Едва ли остался незамеченным для этого отребья и меч сэра Андерса. Не говоря уж о самом рыцаре в кольчуге.
Потому, хоть лихих людей было и больше, но все как один, молча и не сговариваясь, предпочли поискать другое место для прогулки. Один за другим свернув в ближайший переулок.
А закончился путь Бренна и его соратников по ночному городу возле постоялого двора. Массивного двухэтажного каменного здания, над крыльцом парадной двери которого горел фонарь. Призывно и ярко.
И уже ступив на нижнюю ступень крыльца, старый чародей, наконец, сподобился уточнить, о чем говорил ранее. Так сказать, подвести черту.
— А заключается наша проблема в том, — были его слова, — что мы с вами никто и звать нас никак. Бродяги, отщепенцы. Даже те крестьяне для здешних законов стоят выше нас. И, следовательно, имеют больше прав находиться в том месте, которое мы по легкомыслию своему привыкли считать домом. В конце концов, это их земля… они на ней родились, как до этого их отцы и деды.
— А мы? — недовольно вопрошал сэр Андерс, явно задетый услышанным.
— А мы, как я уже сказал, никто, — отвечал, нисколько не смущаясь и не щадя его чувств, мастер Бренн, — даже притом, что некоторые из нас имеют приставки «сэр» и «фон» к имени. А если говорить точнее, то наглые захватчики и самозванцы. Виновная сторона.
При этих словах рыцарь еще пожалел, что уступил замок и родовые земли дальним родственникам. И потому теперь не мог предложить соратникам обосноваться там.
А мастер Бренн продолжал.
— То есть, даже если бы нам удалось отбить то нападение, — были его слова, — деревенщины «наши» вполне могли вернуться, собрав ополчение многочисленней. В других селениях попросили бы помощи, отправили бы гонцов к ближайшему владетелю. Попросить принять их под свою руку, а заодно прислать дружину, чтобы разобраться с проклятым колдуном. А баронская или рыцарская дружина… не мне вам, благородный сэр, объяснять разницу между нею и сборищем подвыпивших пахарей. По боевитости — в том числе.
Сэр Андерс возразил было, но старый чародей добавил, словно упреждая его слова:
— Да что там — они могли бы даже королю челобитную подать. Убивает, мол, и ущемляет да запугивает нас распроклятый чародей! А что можем мы? Ничуть не сомневаюсь в каждом из вас, но вынужден признать: гораздо меньше.
На миг повисло напряженное молчание — так обескуражила подопечных мастера Бренна его отповедь.
Затем слово взял Освальд.
— Ну… — осторожно, c непривычной для себя робостью начал он, — надеюсь, мудрый де… мастер знает, что можно сделать?
— Пожалуй, — последовал незамедлительный ответ, — только разговор об этом — не для улицы.
3
Постоялый двор оказался достаточно просторным, чтобы пятерым новым гостям не слишком пришлось тесниться. И теснить остальных.
Для них здесь нашлись три свободные комнаты. Одну заняли мастер Бренн и Равенна, доверявшая старому чародею пуще остальных. Наставник все-таки. И не в том возрасте, чтобы приставать. Во второй комнате разместились, скрепя сердце, Освальд и сэр Андерс. Чья вяло тлеющая неприязнь друг к другу не слишком кого-то волновала. Ну а третья комната целиком досталась Сиградду. Против такой привилегии никто не возражал. Более того, желающих ночевать по соседству с могучим северянином все равно не нашлось. Потому что храп у него тоже был под стать. Не слабенький.
Еще на постоялом дворе никого не интересовало, кто ты, откуда. И даже грешит ли очередной постоялец колдовством. Ведь располагалось это заведение невдалеке от городских ворот. И каждый день пропускало через себя множество въезжающих-выезжающих в Каллен людей, как сердце — потоки крови. Так что у хозяина с обслугой просто возможности не было уследить за каждым гостем, запомнить его. А кабы попытались, голова бы распухла и довольно быстро.