— Бирюков?.. Расскажи-ка подробности ЧП в «Верном пути», — потребовал он.
— Могу рассказать лишь в общих чертах, Михаил Михайлович, — ответил Антон.
— Общие черты я и без тебя знаю.
— Тогда — извините. Собственно, для чего вам подробности?
— Я — руководитель или пешка?.. Кстати, твоего взбрыкивающего братишку я поставлю на место, чтобы не занимался самодеятельностью. Без конкретного указания, без расчетов создал, понимаешь, арендный подряд в хозяйстве! Скажи, что там с этим… арендатором, который бригадиру голову проломил? Думаешь привлекать его к ответственности?
— Пока не вижу повода. Но следователь обязательно побеседует с Клепиковым.
— Беседовать надо не с пострадавшим, а с хулиганом. И строго наказать, чтобы другим неповадно было!
— Михаил Михайлович, мы во всем разберемся. Извините, мне сейчас некогда, — сухо сказал Антон и положил трубку.
Буквально через полминуты телефон зазвонил вновь. На этот раз в трубке послышался голос Славы Голубева:
— Игнатьич, привет из Новосибирска! Докладываю: в информцентре УВД нет никаких сведений о Водорьяпове. Выходит, по нашей епархии он к ответственности не привлекался. На всякий случай отправили запрос с отпечатками пальцев в Главный информцентр МВД. Может, что-то там обнаружится…
— Где Тимохина? — спросил Бирюков.
— В научно-техническом отделе. С экспертами по баллистике исследует пулю. По предварительным прикидкам у нее получилось, что стрелявший имел рост два с половиной метра, а это, знаешь, нечто нереальное… Когда соберемся на совет?
— Сразу как вернетесь с Тимохиной из Новосибирска.
— Вас понял! Я, пока Лена занята, наведу справку в управлении БХСС насчет Вениамина Юрьевича. Потом надо съездить на квартиру, где жил Водорьяпов, и в таксопарк, где он работал до переезда в колхоз.
— Дерзай, Славочка. Желаю удачи.
Вскоре поле разговора с Голубевым в кабинет к Бирюкову зашел Лимакин. Следователь начал сегодняшний день с шести утра и уже побывал у механика Николая Завалишина, накануне ремонтировавшего барановский «Запорожец». После этого наведался на улицу Деповскую к знакомым Виталия Ложникова, у которых тот оставлял «Волгу». Показания подтвердились. Оба уехали из райцентра в злополучную ночь и должны были проезжать место, где дорога сворачивает к Выселкам, примерно в то самое время, когда совершилось убийство.
— В общем, ни у Баранова, ни у Ложникова нет твердого алиби, — закончил свою информацию Лимакин.
Бирюков задумался:
— Конечно, напрочь отметать подозрение нельзя. Бесспорно, Баранов с Ложниковым что-то утаивают, только мне почему-то думается, что ни тот, ни другой непосредственного отношения к убийству не имеют.
— Я сам такого же мнения, однако, как говорится, чем черт не шутит… — Лимакин помолчал. — К сожалению, личность Водорьяпова для меня совершенно не высвечивается. На сегодняшний день он предстает этаким бескорыстным трудягой, тайно хранящим на сберкнижках семьдесят пять тысяч рублей. Дураку понятно: честно скопить такие деньги невозможно. А если были сомнительные источники дохода, значит, возможны и конфликтные ситуации с подельниками. Черный бизнес — это хождение по канату без подстраховки, того и гляди разобьешься.
— Деньги накоплены Водорьяповым до переезда в село. Стало быть, и конфликт надо искать в прошлом.
Следователь поморщился:
— Беспросветное дело…
В приоткрытую дверь заглянул круглолицый облысевший судмедэксперт Борис Медников:
— Можно войти, сыщики?
— Входи, эскулап, — ответил Бирюков.
Медников бочком вошел в кабинет, неторопливо сел возле приставного столика напротив следователя и положил перед собой отпечатанный на машинке бланк медицинской экспертизы трупа. Лимакин сразу протянул к бланку руку, но Борис быстро отдернул листок:
— Сначала дай закурить.
— Ты же бросил…
— Это свои. А чужие как я брошу?..
Следователь, улыбнувшись, достал из кармана пиджака пачку «Астры». Вытащив сигарету, судмедэксперт недовольно пробурчал:
— Когда ты, Петя, будешь приличное курево иметь?
— Когда прилично зарабатывать стану.