— Они не были в задней части. Вы вешали их на стену. Прямо там!
Она посмотрела в том направлении и, обхватив ладонью затылок, нервно покачала головой.
— Шай, дорогая, я не вешала никаких картин, только если они не твои или какого-то школьника. Я вешаю картины учащихся только в студии. Твои остаются в задней части или переходят в студию в центре города. Таково было наше соглашение. Ты хорошо себя чувствуешь, дорогая?
Я в отчаянии вскинула руки.
— Они были там. Куда они исчезли? Как вы познакомились с тем парнем?
Она продолжала качать головой.
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь. На самом деле. Мне жаль.
— Мне нужно проверить заднюю комнату.
Нерешительно, она передала мне ключи, но, открыв дверь и просмотрев все картины, я не нашла те, что искала. Они исчезли, как будто их не существовало. Как все это возможно? Неужели Келлан знал о картинах? Он стер ей память?
Выругавшись, я направилась обратно к своей машине. Конечно, Келлан знал. Он все время знал, что я рисую. Он знал, что я рисовала, знал художника, кем бы он ни был. Келлан очень вовремя все подчистил. Посланники бы ничего не нашли. Не осталось даже никаких следов или же промежуточных путей, где обычно остается магия после заклинания. Я бы почувствовала их раньше, но Келлан их как-то тоже уничтожил. Как?
Для этого он должен обладать феноменальными силами. Веспар и Джузеппа могли только раз или два стереть память, но они все же оставляли следы.
Я, в полной готовности поехать домой и получить ответы, села в машину, но остановилась. Две недели назад я так же тряслась в страхе перед Келланом. Между нами всегда было что-то большее, словно он был моим защитником, но я все же понимала, насколько он опасен. Теперь я была готова не только спрашивать, но и рассказать ему что угодно.
— Он хорош, не так ли? Он лучший из тех, кого я знаю.
Я дернула головой вверх и повернулась. Художник в белой рубашке поло и шортах цвета хаки непринужденно сидел на заднем сидении моей машины. Его волосы стали короче, а глаза были такими голубыми, такими яркими, что, казалось, они смотрят сквозь меня. Я чувствовала, что они пытались передать мне послание, которое я не могла принять.
— Ты забрал свои рисунки или он?
Он улыбнулся, сверкнув идеально-белыми зубами.
— Я. — Потом он тихо засмеялся. — Ты думала, что это сделал он, не так ли? Признаю, я взял их лишь потому, что знал: в конце концов, это сделал бы он. Затем бы он допрашивал твоего учителя и узнал больше, чем мне бы хотелось, чтобы он знал.
— Например, что?
Мои губы были такими сухими.
— Как долго я здесь был. Как долго знал, что он делает. Твой брат знал, что это лишь вопрос времени, прежде чем я сделал бы ход. Он знал, что это случится. Ты, в конце концов, тоже часть меня.
— Часть тебя? Что это значит?
— Ты наполовину посланник, Шай. Я знаю, что он уже сказал тебе. Разве он не сказал, от кого именно ты произошла?
— Почему это так важно? Они не одинаковые?
— Демон это демон. То же самое, что и посланники... Я понимаю, почему ты думаешь так, но посланники особенные. У них есть специальный дар, который течет в их крови. Твой отец важен.
— Важен? — Мой отец был жив? Я забыла о происхождении... о родителях, которых никогда не видела. — У меня та же мама, что и у остальных?
— Остальных твоих родственников?
Я кивнула. Он нахмурился на секунду, а затем кивнул.
— У тебя та же мама... Это единственная причина, почему ты родилась у них.
Я ощущала, что он чего-то недоговаривал. Он тщательно подбирал слова, слишком тщательно. Я нахмурилась.
— Что ты скрываешь от меня?
Он колебался.
— Твой отец приедет в город. Здесь слишком много всего произошло. Близнецы Брейден причинили слишком много вреда. Они должны заплатить. Можешь сказать Келлану, что не имеет значения, что он пытается сделать так, как было, потому что он подчищает их ошибки. Он не смог стереть родителей Лии. Ему не хватило на это сил. Тебя не было с ним, поэтому он изменил историю ее жизни. На самом деле, это гораздо проще, чем вернуть мертвеца к жизни. Она была в порядке после того, как ты от нее ушла. Она бы похоронила своих родителей, зная, что они оставили ее по независящим от нее причинам, пошла бы в колледж, стала бы медсестрой или учителем. Теперь у нее есть багаж, из-за которого она не может жить вне своей приемной семьи, ошибки, совершенные социальными работниками. Она убьет себя до конца года. Он сделал это. — Он потянулся к двери и затем вдруг остановился. — Он сделал это ради них. Не ради тебя. Он ничего не изменял ради тебя, только ради них. И, возможно, ты захочешь спросить, кем являются его родители. Кажется, это самая большая ложь, которую он скрывал от тебя.