Он ждал, переводя взгляд с меня на мои губы, и задерживался там. Послышался тихий стон. Услышав это, я почувствовала, как жар приливает к лицу, и поняла, что краснею.
— Ты не против этого?
— Того, что ты спишь со мной?
Боже, да.
— Нет. — Он покачал головой, и в его голосе прозвучала ласка. — Этого.
Его рука скользнула по моему бедру, медленно поднимаясь выше к простыне. На мне была пижама, — кто-то переодел меня, — но я чувствовала себя голой. Я чувствовала только нас, голых, и простынь. Этот тонкий материал был единственным барьером между нами. Мое дыхание участилось, а сердце учащенно забилось. Я была уверена, что Келлан знал, какой эффект оказывает на меня. Он знал обо мне все.
— Ты права, — пробормотал он. Его рука оторвалась от простыни и обвилась вокруг моего лица. Его большой палец нежно коснулся моей щеки. — Я знаю многое, но не все. Хотел бы я знать все. Все было бы... проще.
— Чего ты не знаешь?
— То, что ты держишь внутри. — Он прижал руку туда, где билось мое сердце. — Я не знаю, что у тебя там.
— Сердце? — усмехнулась я.
— Ты знаешь, что я имею в виду.
Он спрашивал, что я к нему чувствую. Я кивнула, прикусывая губы.
— Келлан, — пробормотала я, не зная, что сказать. Поэтому я просто спросила: — Что произошло?
— Ты имеешь в виду ранее? — Я снова кивнула. — Ты защищала нас.
— Нет, — ответила я. — Ты защищал нас.
— Я защищал тебя, Шай. — Его рука поднялась к уголку моего рта, касаясь моих губ в мягком прикосновении. — А ты защищала всех.
— Келлан, не веди себя так. Как будто тебе все равно.
— Мне не все равно на тебя.
— Это неправда. Ты заботишься о Веспаре и Джузеппе. — Мне не хотелось этого говорить, но ... — Ты заботился о Лии.
— Возможно.
Он лгал, но я поняла, что он лгал не мне. Он лгал самому себе.
— Ты любишь так сильно и ненавидишь так холодно.
— Шай. — Он вздохнул и перевернулся на спину. Простыня сползла ниже пояса. На нем были спортивные шорты, но я видела его грудь, все впадины и выпуклости мышц, когда он лежал, делая медленные вдохи. — Я демон. Я более чем наполовину демон, а это значит, что я могу любить только одного человека. — Он наблюдал за мной со своей подушки. — Тебя. Только тебя.
— Тогда почему ты спас Веспара и Джузеппу?
— Потому что они слишком много знали о тебе. Я не хотел, чтобы они попали в руки твоего отца.
— Это была единственная причина?
Я вспомнила, как он дрался с Диланом в том доме, кричал на меня, чтобы я спасла Веспара. Ему было не все равно. Я знала это. Я тоже легла на спину, отражая его позу, и повернула голову на подушке, чтобы посмотреть на него.
— Ты не обычный демон, Келлан, и я знаю, что часть тебя волнуется о других.
— Ты лжешь себе.
Он верил в это. В нем не было неуверенности. Я чувствовала это так же реально, как если бы чувствовала свои собственные эмоции. Я чувствовала его. Это должно было встревожить меня или моего посланника, но не встревожило. Почему-то это казалось правильным — чувствовать его целиком. Я начала было спрашивать, открыла рот, и он ответил прежде, чем я успела вымолвить хоть слово.
— Да. Я чувствую, как ты чувствуешь меня.
— Так ты знаешь, что я знаю, что ты лжешь?
— Я не лгу.
— Лжешь. Себе.
— Я не делаю этого. Ты ищешь во мне доброту. — Его глаза были мрачными, но вспышка гнева загорелась в них, как просто мерцание на заднем плане. — Единственное хорошее во мне — это ты. Если ты умрешь, мне не будет спасения. Я стану настоящим демоном.
Я нахмурилась.
— О чем ты говоришь?
— Я же сказал, что не похож на обычных демонов. Я не такой. Единственная искра человечности во мне от тебя, потому что я люблю тебя. Единственная разница в том, что ты станешь полноценным посланником, а я стану полноценным демоном. Ты пойдешь наверх, а я вниз.
— Как рай и ад?
— Может быть, — тихо сказал он, глядя на мои губы. — Возможно, я останусь на Земле и буду работать на отца. А ты, вероятно... я не знаю, что с тобой будет, но ты будешь моим врагом. Это все, что я знаю.
— Значит, если человеческая сторона меня умрет, тогда…