У нее было это ужасающе - изумительное чувство, того, что погрузись он глубоко в нее, она снова ощутит себя живой.
В это время натиск желания становился все невыносимее. Ее дыхание стало прерывистым. Словно по собственной воле ее бедра распахнулись еще шире и приподнялись к нему навстречу. Тем не менее, он все еще держался в стороне, изводя ее чувственной пыткой, пока она задыхалась от неумолимого возбуждения. Он переключил свое внимание на второй ее сосок, лаская его губами и нежно покусывая, пока его руки блуждали по ее обнаженному телу, все крепче сжимая ее бедра.
Без предупреждения, он уткнулся ей в шею и начал медленно в нее входить. Медленно. Чертовски медленно. Лорен была уверена, что скоро сойдет с ума. На первом дюйме, ее сердце загрохотало в ушах, вытесняя мысли. На двух дюймах - она схватилась за изголовье кровати и громко застонала. Он уже на пол пути. Нечто нежное и в то же время опасное, росло в ее груди. Проклятье, он пытал ее тягучим удовольствием. Ее нервное возбуждение было сильнее, чем во времена правления президента Клинтона, напрочь отключая логику. На шести дюймах, в неустанно неспешном темпе, он все еще продолжал движение вперед. Она мотала головой из стороны в сторону, желание просачивалось сквозь кровь, обжигая везде, где он ее касался. Остались последние несколько дюймов, она чувствовала, как его головка все плотнее прижимается в шейке ее матки, при этом низ его живота уже слегка задевал ее клитор. Каким-то непостижимым образом он сломал все барьеры на пути к ее эмоциям.
Закричав, она начала ловить ртом воздух.
- Я собираюсь заниматься с тобой любовью именно так, при любой удобной возможности, - грубо пробормотал он ей на ухо.
Прежде чем она успела отказать или сказать хоть что-нибудь в ответ, ее тело вознеслось на волне наслаждения.
Выйдя из нее, он повторил все тот же мучительно-медлительный процесс, погружаясь внутрь. В это время его пальцы и язык играли с ее сосками, которые послушно стояли, должно быть, уведомляя его о том, что он выполняет все правильно.
Она была на грани только от первой фрикции, а теперь, когда он начал не спеша в нее толкаться, ее клитор запульсировал и завибрировал, налившись желанием. Она поцеловала его плечо, почувствовав на языке вкус горячего мужского пота, говорящего о его возбуждении. Ее пульс угрожал выйти из-под контроля. Эмоции больше никак не соотносились ни со словами, ни с потребностями, пытаясь беспорядочно вырваться на свободу. Когда он врезался в нее третий, а затем и четвертый раз, она почувствовала, что вся покрылась испариной.
Боже, помоги, пятого удара она точно не выдержит.
Но она должна хотя бы попытаться.
Лорен закусила губу, цепляясь за остатки разума, перенося свое воображение куда-нибудь еще. На хоккей, Эмму, которой нужно наложить швы, после неудачного падения на газонный разбрызгиватель, скучные совещания. Во время которых, она обычно сидела напротив Ноа и пялилась на него при любой возможности, совершенно не подавая виду. Она представила, что именно он входит в нее прямо сейчас, и это его сногсшибательные, пылающие страстью глаза смотрят на нее, пока он сжимает ее бедра, удерживая их на месте для своего вторгающегося в неспешном, сводящем ее с ума темпе, члена. Она представляла, что это он шепчет ей на ушко, что хочет заниматься с ней любовью при любой удобной и неудобной возможности.
Ее наслаждение возросло за какие-то милисекунды. Теперь, когда она потеряла самообладание, ее возбуждение прорвалось, скрутив напряжение в животе в тугой узел. От еще одного медленного толчка его настойчивого члена, она взорвалась, сжимая его внутри себя так сильно, что он даже не мог двигаться. Начав пульсировать внутри нее, он излил внутрь свое семя. Его мучительный низкий стон прорезал темноту ночи в унисон с ее высоким и резким вскриком.
Предательские слезы проступили у нее на глазах, когда он обнял ее и прижал к себе так, будто он никогда в жизни не держал в руках ничего более ценного. Как будто нет ничего важнее того, что они разделили в этот момент.
Иллюзия, мираж. Не правда. Бессмыслица. Все это крутилось в голове все интенсивнее, по мере того, как удовольствие пошло на спад. Она не могла поверить в то, что только что произошло. Секс с человеком, который не удосужился сказать ей даже своего имени не мог что-то значить, ведь правда?
В нормальном мире - да. У Лорен сложилось впечатление, что она больше не в Канзасе, ну, или, по крайней мере, не там, где мог появиться подобный мужчина. На комнату опустилась тишина, прерываемая только звуком его рваных вдохов и ее сдерживаемой дрожью, в попытке не разрыдаться.