Она не ошиблась. Было много других вещей, в которых он был хорош.
У него было более двухсот подтвержденных убийств. Он мог замедлить сердцебиение до тридцати ударов в минуту. Мог часами стоять неподвижно, чтобы остаться незамеченным. Мог сделать невозможный выстрел и попасть в цель каждый раз.
Да, он был лучшим в своем деле.
Но самое главное, он был лучшим в любви к Грейс Райли.
И это было единственное, что имело значение.
Эпилог
Вульф Тейт сунул «Глок» за пояс джинсов и быстро зашагал по улице, оставляя позади себя крики и вопли, эхом отдававшиеся в галерее. На улице было холодно, в ночном воздухе висел снег, дыхание вырывалось из его рта клубами пара.
Мимо пронеслась полицейская машина, но он даже не взглянул в ее сторону. В этом не было необходимости. Лукас увез Грейс, Оливейра умер, а он сыграл свою роль. Все было хорошо.
В конце квартала он завернул за угол, где у тротуара стоял длинный черный лимузин. Не колеблясь, он взялся за ручку двери и потянул ее на себя, прежде чем скользнуть в теплое, темное помещение.
Напротив него сидел мужчина, его голубые глаза были такими же холодными, как у Лукаса.
— Оливейра? — потребовал мужчина.
— Мертв, — Вульф откинулся на мягкое кожаное сиденье. — Как ты и просил.
— Хорошо, — сказал Чезаре Де Сантис. — А остальные его люди?
— Улажено.
— А как насчет твоего брата и женщины?
— Они ушли, — Вульф позволил себе улыбнуться. — И не волнуйся, информация, которую Лукас собрал на тебя, останется на его ноутбуке, как я и обещал. Я позабочусь об этом.
Де Сантис не выглядел убежденным.
— Ты обещал мне в прошлом то, чего не выполнил, Тейт. Я не забыл.
Вульф решил, что ему надоело улыбаться. Он медленно наклонился вперед, потому что его тошнило от множества вещей, и этот придурок, сидящий перед ним, был только одной из них. Но сначала нужно было решить вопрос оплаты.
— Я сделал то, что ты просил меня сделать, — сказал он. — Несколько раз. Теперь пришло время заплатить мне то, что должен.
Де Сантис преувеличенно тяжело вздохнул.
— Ах да. Деньги.
Вульф рассмеялся.
— Мне не нужны деньги и ты знаешь это.
Глаза его стали холоднее, потому что он знал, чего хотел Вульф. О да, он знал.
Вульф решил, что, возможно, в нем все-таки осталась еще одна улыбка, на этот раз дикая, белая, с острыми зубами.
— Деньги для мудаков, Де Сантис, — сказал Вульф. — То, что я хочу, это твоя дочь.