— Меня зовут Грейс Райли. Я подруга…, - она беспомощно запнулась, — Лукаса.
На другом конце провода воцарилось молчание.
— Он защищает меня, — продолжала Грейс, потому что у нее не было выбора. — Мой муж сделал глупость, и за мной охотятся плохие люди, и Лукас помогает, и… я боюсь, что он пострадает. И мне нужно поговорить с Вульфом, потому что мне нужна помощь.
— Хорошо, — слово было твердым и грубым, как камень. — Ты с ним разговариваешь. А теперь расскажи мне, что происходит.
Грейс прислонилась к кухонному столу, чувствуя облегчение.
— О, слава Богу. Итак, ситуация такова, — она рассказала ему о Гриффине и торговцах оружием, о том, что Гриффин задолжал им деньги, а теперь они хотят их вернуть. О Чезаре де Сантисе и о плане Лукаса противостоять этому парню.
Она знала, что Лукас возненавидит ее за то, что она действовала у него за спиной. Но она также знала, насколько решительным он был, когда решался на что-то, и видела это снова и снова в течение прошлой недели. Если бы он хотел сделать это в одиночку, то сделал бы, и ничто не остановило бы его.
Во всяком случае, она не собиралась обращаться в полицию или какие-то другие органы и, возможно, подвергать риску его план. Она обратилась только к его брату. Это же совсем другое дело, правда?
— Чертов Лукас, — прорычал Вульф, когда Грейс закончила объяснять. — Думает, что может спасти весь гребаный мир в одиночку.
Ее сердце пропустило удар, потому что, хотя Лукас сказал ей, что ему нравится быть снайпером, он не говорил о том, что заставило его пойти в армию. Он сказал, что уничтожение целей — это защита его друзей, защита гражданских лиц, и, хотя он был очень холодным и отстраненным, каждое его действие было о защите людей.
Но… спасти мир. Неужели он действительно это делает?
Может, он не мир пытается спасти. Может, все, что он пытается сделать, это спасти свою семью.
Ее горло болезненно сжалось, потому что она могла это понять. Он был сильно травмирован правдой, которую рассказал ему отец, и единственный способ справиться с этим — полностью отрезать себя от эмоций. Но это не означало, что они перестали существовать. Боль и чувство вины в глубине души были еще свежи. С этим надо что-то делать, поскольку он не из тех, кто сидит сложа руки, так что да, возможно, вступление во флот, война — это его способ загладить вину за то, что он сделал мальчиком.
— Я не хочу, чтобы он делал это один, — сказала она. — Ему нужно подкрепление, — в этих словах был двойной смысл, который Вульф не понял, но она поняла. Лукасу не пришлось разбираться с этим в одиночку. Пока она была здесь.
— Да, ему нужно. Идти против Де Сантиса без него — это полная фигня, — Вульф сделал паузу. — Полагаю, он не знает, что ты связалась со мной?
— Нет. Я сказала ему, что ему нужна помощь, но он настаивал, что ему и без нее хорошо.
— Господи, какой же он придурок! — голос Вульфа звучал не слишком радостно. — Дай ему трубку. Я лучше поговорю с ним.
— Хм, он сейчас в спортзале и…
— Вовсе нет.
Грейс вскинула голову и увидела Лукаса, стоящего в дверях кухни, его идеальное тело блестело от пота, хлопковая футболка прилипла к скульптурному торсу. Взгляд его серебристо-голубых глаз был явно серебристым и определенно не счастливым.
— С кем, черт возьми, ты разговариваешь, Грейс?
— Вот дерьмо, — пробормотала она. — Я попалась.
Вульф раздраженно рассмеялся.
— Облом. Скажи ему, что, если он не захочет говорить со мной, я буду звонить ему каждые пять минут, пока он не возьмет трубку.
Она сглотнула, затем подняла подбородок и встретилась с холодными голубыми глазами Лукаса.
— Я позвонила Вульфу. Он хочет поговорить с тобой.
Лукас долго не двигался, просто смотрел на нее. Затем он подошел к ней, выхватив телефон из ее руки.
— Я перезвоню тебе, — ледяным тоном сказал он брату и отключился, не сводя с нее глаз. — Я же сказал, что разберусь с этим. Что я не хочу, чтобы кто-то еще участвовал.
— А я сказала, что беспокоюсь о тебе, — выпалила она, чувствуя себя виноватой, а потом разозлилась из-за этого же. — Ты не обязан делать это в одиночку, Лукас.
— Есть причина, по которой я не хочу втягивать в это моих братьев, — отрезал он. — Вульфа, в особенности. Он слишком непредсказуем, и я не могу допустить, чтобы он сделал какую-нибудь глупость, которая привлечет внимание.
Она чувствовала себя так, словно совершила какую-то глупость. Что еще больше взбесило ее.
— Тебе нужно подкрепление, а я ничем не могу помочь.
Лукас бросил телефон на кухонный стол.
— Тебе не нужно мне помогать.