Она смотрела, как Эрик паркуется и идет к офису. Обычно он забирал Рути после работы, потому что у нее не было своей машины, но сегодня он забирал ее в аэропорт, откуда она отправится в гости к маме на неделю. И хотела Кловер соглашаться с этим или нет, Эрик был милым, и Кловер его оценивала. Вообще-то слово милый не очень-то подходило Эрику. Он был привлекательным.
Чертовски привлекательным, с очень короткими русыми волосами и темными глазами, отчего всегда казалось, что он над чем-то смеется. Высокий? Определенно. И Эрик был мужественным, в своей темно-желтой рабочей куртке, в рабочих ботинках со стальными носами, и с руками, перепачканными краской. Мужественный, но не мачо, как ей и нравилось. На мачо у нее не было времени. Никакого позерства. Эрик поднял голову и посмотрел в окно, махая ей рукой. Кловер выпрямилась. Ой. Ее поймали за подглядыванием. Она непринужденно махнула рукой в ответ и повернулась в кресле, надеясь, что Рути ничего не заметила.
Рути сидела за столом, собирая вещи и складывая их в рюкзак. Здесь будет скучно без Рути и сада, который закроют на зиму сегодня. Кловер всегда чувствовала себя потерянной, когда не могла приходить на работу в восемь часов каждое утро и оставаться там до восьми вечера. Сад отнимал у нее много времени, и поэтому у нее не оставалось времени на что-то другое. Когда сад закрывали на зиму, Кловер не знала, чем себя занять. Может быть, в словах мамы был смысл. Возможно, ей стоит уделить внимание личной жизни.
Или, может быть, это слова ее семьи, а не ее слова.
– Ты уверена, что не хочешь, чтобы я свела вас с папочкой? – спросила Рути, надевая рюкзак.
– Бог свидетель, не хочу, чтобы ты сводила меня с твоим отцом. Или с кем-то другим. Никогда.
– Ты многое теряешь. Он творит чудеса с Большим Зеленым Яйцом. Это не сексуальная штучка, между прочим. Это гриль.
– Я знаю, что такое Большое Зеленое Яйцо. Я знаю, что это не сексуальная штучка.
– Хотя мама говорит, что папа был хорош…
– А вот тут остановись, юная леди. Я испытываю к твоему отцу исключительно уважение. Особенно потому что он проводит с тобой сорок пять недель в году. А теперь иди. Хорошо проведи время с мамой. Не переживай обо мне.
– Я собираюсь переживать о тебе.
– Я твой босс, я взрослая, и со мной все будет хорошо.
– Ты мой друг. У тебя проблемы. Тебе нужна помощь.
– Мне нужны обнимашки. Иди сюда.
Рути фыркнула, когда Кловер ее обняла.
– Не надо фыркать. Ты отлично проведешь время в Лос-Анджелесе.
– Слишком много солнца. Я ненавижу солнце, – сказала Рути. – Зачем бы я жила здесь, если бы любила солнце?
– Я знаю, что ты ненавидишь солнце. Уверена, что и оно тебя ненавидит. Носи солнечные очки и шляпу. Тогда ты вернешься такой же бледной, как и всегда, обещаю.
– Клянешься?
– Клянусь.
– Удачи на этой неделе, – сказала Рути, обнимая Кловер. – Дай мне знать, что решила по поводу сада. Я бы не хотела терять работу здесь, но я бы также хотела дружить с миллионером, поэтому, что бы ты не выбрала, я на твоей стороне.
– Как только я буду знать, узнаешь и ты. Береги себя.
– Мне придется. – Рути схватила куртку, как только в дверях появилось лицо ее отца.
– Привет, девушки.
– Звучит по-сексистски, – сказала Рути. – Попробуй еще раз.
– Привет, леди?
– Пафосно. – Рути надела куртку и застегнула ее. – Еще одна попытка.
Эрик уронил голову на грудь, а Кловер прикрыла рот, чтобы спрятать улыбку.
– Приветствую, мои друзья Американцы, – сказал Эрик, подняв к небу глаза, будто молясь о терпении.
– Так лучше. – Рути одобрительно кивнула. – Но только потому, что мы американцы. Ты не можешь говорить так обо всех.
– Готова идти, Рутлес? Пожалуйста, скажи да.
– Готова, – сказала она. – Просто дай мне налить воды в бутылку. Я быстро.
И она вышла из офиса с бутылкой, обычное дело, если судить по тому, как она, уходя, подмигнула Кловер.
– Как ты, Эрик? – спросила Кловер, надеясь, что ее вопрос не казался ему таким же странным, как ей. Теперь, после того, как Рути подкинула ей идею пригласить Эрика, она не могла смотреть ему в глаза. И это было очень плохо. Ей действительно нравились его глаза.
– Все хорошо. Готов к выходным. А ты?
– Я ненавижу выходные, – призналась она, садясь на край стола. – У меня будет слишком много выходных, потому что мы закроемся на зиму.
– Ко вторнику будешь лезть на стену?