Глава 23
Тимур
Прошел уже час, но ни одна моя попытка заснуть не увенчалась успехом. Все это время моя бренная голова наполнялась событиями прошлого, плохими и хорошими. Не давая уснуть, они назойливо вылезали из глубины памяти.
Тускло светил ночник, создавая мрачные тени.
Все мои непрошеные воспоминания касались одного – детства. А именно – того периода детства, когда я не знал, что значит прятаться по закоулкам, избегая всевозможных встреч с тогда еще лучшим другом. Когда я не знал, что может сделать мне человек, который когда-то был всем. Когда я не знал, что в мире бывает столько зверства и насилия.
Осознав, что заснуть получится не скоро, я начал все глубже копаться в памяти.
Помню, как в садике мне нравилась одна девочка. Она была очень авторитетной особой в нашей группе и нравилась не только мне. Она постоянно сидела в окружении своих подружек и на всех мальчишек смотрела сверху вниз. Мол, девочки – богини, а если уж тебе не повезло родиться мальчиком, то ты жалкий мусор, отброс общества, ничтожество.
Она всегда ходила в платьях, носила красный бант на макушке, красила ногти розовым. Другими словами, эта девочка сильно выделялась из остальных.
Я смотрел на нее завороженными глазами, мысленно представляя ее в роли еще одного своего лучшего друга.
В один день я решился на отчаянный шаг. Я принес в садик своего самого любимого солдатика, подошел к этой девочке и вручил ей со словами:
– Алиса, это тебе. Ты такая красивая, давай дружить!
В ответ она лишь раздраженно фыркнула и отбросила мою игрушку в сторону.
– Делать мне больше нечего, как с такими как ты общаться! – грубо сообщила мне она.
Можно сказать, эта была моя первая неразделенная любовь. И ладно бы, если история на этом закончилась, но нет, далее следовало продолжение. После ее обидной фразы я подобрал с пола солдатика и со слезами залез на лошадку-качалку. Под скрипящие раскачивания я, шмыгая носом, тихо плакал. Затем ко мне подошел Паша (да, он тоже ходил со мной в садик) и начал спрашивать, что у меня случилось. Я ему все рассказал. Слово в слово. Паша лишь сердито нахмурился, а потом подошел к Алисе и начал что-то шептать ей на ухо. Лицо красавицы вытянулось, побледнело. Затем она молча встала и ушла в другой конец комнаты. После этого она меня всячески игнорировала, избегала зрительного контакта. Однажды я спросил у Паши, что же такое он ей все-таки прошептал в тот день? Он ответил мне так:
– Я просто сказал ей, что она страшная мымра, и кроме тебя на нее никто не поведется. Сказал, что из-за своей некрасивости она будет жить одна с тремя кошками, ведь никто никогда не полюбит ее. Еще сказал, что если она будет вести себя также со всеми, то вскоре сдохнет от тоски и одиночества.
Паша всегда меня защищал, неважно была ли это девочка из садика или же взрослые парни на улице.
Тем временем мне вспомнился еще один случай.
Нам тогда было лет по десять. Я, как обычно, возвращался из школы. Правда, в основном мы шли вместе с Пашей. Но так вышло, что директор задержал его по какому-то поводу. Паша не знал, когда освободится, поэтому сказал мне, чтобы я шел домой без него. Ну, я его и послушался.
Зайдя за угол школы, я заметил, что меня догнали ребята, старше меня года на два-три. Они начали требовать у меня денег. Я честно признался, что их нет. Их действительно у меня не было. Семья в то время переживала сложный период.
Тогда они забрали мой портфель и со словами «А если найдем?» начали вытряхивать содержимое. Я кричал, пытался отобрать рюкзак, но они, заливаясь хохотом, перекидывали его между собой.
Затем из-за угла вышел Паша. Он хмуро оглядел всех, оценил ситуацию.
– Отдали. Рюкзак. Хозяину, – процедил он сквозь зубы.
– А то что? Побьешь нас? – загоготали парни. – У-тю-тю, какой грозный!
Паша всегда был довольно-таки вспыльчив, поэтому, долго не думая, он кинулся на них с кулаками. Пашу нисколько не смутил факт, что их было трое, а он один. Несмотря на то, что Паша неплохо дрался, их было больше. А один, как известно, в поле не воин. Они облепили его со всех сторон, Паша размахивал руками, пытаясь хоть как-то навредить им. Я лишь стоял в сторонке и мирно смотрел на это. Поставив пару синяков на теле друга, хулиганы оставили нас.
– Почему ты не стал драться? – тихо спросил Паша, когда они ушли.
– Я не умею…, – я отвел взгляд, мне было стыдно смотреть на него.
– Ясно, – кротко отрезал мой друг, начиная собирать в рюкзак разбросанные по земле вещи.
Если честно, то та мысль, что мне следует тоже вступить в драку, даже не пришла в мою голову. Я растерялся, и потом дико жалел об этом.