Бедный Влад пытался что-то вставить между паузами, но у него ничего не получалось. Тем временем подруга продолжала:
– Отброс. Паршивец. Кусок идиота. А ведь я верила тебе, думала, ты нормальный парень. А ты ничем не отличаешься от примитивного быдла. Все. Мы расстаемся. Адьес, ничтожество.
Затем она гордо бросила трубку.
Я восторженно посмотрела на Ленку. Какая она у меня все-таки крутая!
Внезапно Ленкин телефон задребезжал.
Звонил Влад.
Лена сбросила звонок.
Затем еще один.
И еще.
– Вот так с ними надо! Учись, подруга, пока я жива…, – сообщила Ленка.
Я посмотрела на пустую пачку из-под чипсов. Затем опустила взгляд на выпитый «Редс».
Голова кружилась, язык заплетался. Лена же, в отличие от меня, держалась отлично. Видимо, она прекрасно дружила с алкоголем…
Мне нельзя в таком состоянии идти домой.
Я сказала об этом Лене.
– Знаешь, мои родители хотели куда-то смотаться на ночь, – она посмотрела на время. – Уже девять часов! Дом по-любому пустой. Идем ко мне с ночевкой?
Запинаясь на каждом слове, я сказала, что нужно предупредить маму.
– Так позвони ей, – сказала Лена. – Хотя… Ну-ка скажи. Клара у Карла украла кораллы.
– Карла у Крала украла коллары.
Я перепутала все, что только можно было.
– Мда-а. Тяжко, товарищи, тяжко, – задумчиво изрекла подруга. – Ладно, сейчас все вырулю.
Она снова достала из сумки телефон, что-то натыкала в нем, приложила к уху.
– Здравствуйте, теть Свет. Вас Лена беспокоит. Да-да, она самая. Можно Ева у меня сегодня с ночевкой останется? Да, хорошо. Она в туалет отошла. Да-да, родители дома. Хорошо, теть Свет, спасибо, до свидания.
Лена положила трубку. Я была искренне благодарна ей.
– Ну, вот и все. Делов-то, – улыбнулась она.
Глава 42
Паша
Ножик. Перочинный ножик.
Достал из тумбочки. Я больше не носил его всегда с собой в кармане. Это была единственная ниточка, связывающая меня с прошлым.
Может, выбросить его? У меня новая жизнь, и он в ней лишний.
Я покрутил нож у себя в руках. Красная поверхность, пять лезвий, легкий как перышко.
Пожалуй, оставлю. Вдруг еще пригодится.
Признаться, лечение, назначенное врачом, приносит свои плоды. Приступы стали случаться реже и слабее, голоса тише, головная боль меньше.
Врач сказал, что полностью от шизофрении излечиться нельзя. Это печально. Однако лечение бросать не стоит, ведь благодаря ему улучшается состояние, минимизируются периоды обострений, продлевается ремиссия.
– Давай сюда руку, – попросил я Еву. Она подчинилась. Я нежно обхватил ее пальцы. – Согласна ли ты стать моей женой?
– Да, – хихикнула она.
– Является ли твое желание свободным, искренним и взаимным, с открытым сердцем, по собственному желанию и доброй воле?
– Да, – повторила она, едва сдерживая смех.
Я взял со стола ручку, нарисовал на безымянном пальце Евы обручальное кольцо. Она сделала то же самое.
– А теперь скрепим наш брак страстным поцелуем!
Мы оба понимали, что это лишь игра.
Но я надеялся, что когда-нибудь это действительно произойдет. Только не у меня дома, в комнате, а в ЗАГСе, у стола регистратора.
– Слушай, могу я тебя кое о чем попросить? – через какое-то время спросила Ева, крутя прядку волос на пальце.
– Проси, о чем угодно.
– Можем мы погулять как-нибудь…
– Всего-то? Без вопросов!
– … с Тимуром.
Я впал в ступор. Может, я ослышался?
– Что? – переспросил я.
– Я хочу, чтобы мы пошли гулять втроем.
Она, словно провинившаяся, опустила глаза. Стала яростнее теребить локон.
– Но… Зачем? – я не мог понять, какие цели она преследовала своей просьбой.
– Просто понимаешь…, – она сделала глубокий вдох, подняла глаза, впившись в меня взглядом. – Он мой друг. И я понимаю, что ты ненавидишь его. И у меня сердце кровью обливается от этой мысли. Я знаю, что вы раньше были друзьями, и я хочу снова помирить вас. Мы пойдем вместе гулять, будем общаться, разговаривать. И ты увидишь, что на самом деле он неплохой парень.
– А ты знаешь, почему мы с ним поссорились?
Она затронула запретную тему.
Держись, Паша. Ты не сорвешься.
– Нет. Я спрашивала Тимура об этом – он всегда отмалчивался. Но наверняка там какой-нибудь пустяк. Вы же были совсем дети.
– Его отец убил моих родителей.
Нависла пауза. Глаза Евы расширились, губы слегка приоткрылись. Она явно не ожидала такого поворота.
Заболела голова. Моя давняя запекшаяся рана снова дала о себе знать. Руки зачесались. Я захотел что-то ударить, сломать, закричать.