– Эм… тому здоровенному чуваку с татуировкой в виде дерева? Нет. – Чувствуя необходимость объясниться, я добавила: – Не совсем в моем вкусе.
– Что, мрачный и опасный?
Безусловно, «мрачный и опасный» с таким же успехом можно было бы отнести и к Джесси, хотя его опасность исходила совсем с иной стороны; он из тех, кто доводит тебя до безумия и разбивает твое сердце в процессе. С другой стороны, его наемный громила выглядел как персонаж «Сынов анархии»[10].
– Красивое платье, – добавил он, прежде чем я успела сформулировать ответ. – Кожа и кружева, – задумчиво произнес он, затем отступил и придержал для меня дверь.
– Спасибо. – Я повернулась и забралась в машину, устроившись на низком сиденье так грациозно, как только могла. Я старалась сделать так, чтобы не засветить свои трусики, пока его пылающий взгляд заигрывал с подолом моего короткого красного кружевного платья и скользил вниз по обнаженным ногам. Затем он закрыл дверь, и я выдохнула.
Пришло время для моего небольшого выступления. Того, что я мысленно готовила с тех пор, как согласилась на это фальшивое свидание, на эту эксцентричную пробную попытку выяснить, будут ли еще фальшивые свидания. Шесть недель – немалый срок.
Я напомнила себе, что не обязана здесь находиться. Если Джесси Мэйс окажется полным придурком, мне не так уж сильно нужны эти двести тысяч. Моя порядочность не подлежит продаже, сколько бы ни предложили. Это всего лишь одна ночь. А потом я смогу уйти. Расскажу моим будущим внукам, что однажды я ходила на свидание с рок-звездой. Даже им не обязательно знать, что оно было фейковое.
Солнце светило Джесси в глаза, когда он садился в машину, но он не надел солнцезащитные очки, вероятно, чтобы при каждом удобном случае пожирать меня взглядом, прямо как сейчас.
– Ты такая сексуальная в красном.
– Тебе не обязательно это говорить.
«Феррари» с ревом завелся, и мы выехали на улицу.
– Разве парень не может заигрывать с собственной девушкой? – спросил он, изображая непристойную невинность.
– Я не твоя девушка.
– Сегодня ты моя, милая. Я ведь плачу тебе за это, помнишь?
– Платишь мне?
– Таков уговор. Двести тысяч за следующие шесть недель.
– Да, если я поеду в тур. – Ух. Услышав, как он говорит о сделке, я почувствовала все происходящее каким-то неправильным. Я до сих пор пасовала перед такой заоблачной ценой за свои «услуги», но если он был готов заплатить ее, как выразилась Деви, я повела бы себя как свихнувшаяся, если бы отказалась. И все же… – Давай просто назовем сегодняшний вечер пробным. Воспринимай его как демонстрационную версию. – Мысль о том, что он заплатит мне за сегодняшнее свидание, заставила меня почувствовать себя проституткой, и не укладывалась в голове.
– Я думал, мы ее уже опробовали. – Он окинул меня пылким взглядом, который вернул мне каждый чувственный момент нашего псевдосекса на съемках клипа.
– Да, но на этот раз я останусь в вертикальном положении.
Он рассмеялся удивительным, сексуальным смехом, от которого по коже побежали мурашки в некоторых довольно интимных местах. Он определенно так не смеялся во время съемок клипа. Сегодня он, казалось, был в лучшем расположении духа.
– Если ты так хочешь.
– Да, – чинно ответила я.
– Но я плачу за напитки, отель и все остальное, что может понадобиться.
– Отель?
– У нас есть апартаменты недалеко от места проведения мероприятия. Мы вернемся поздно.
Я искоса наблюдала за ним, пока он вел машину.
Так. Будем допоздна.
Он действительно думал, что со мной будет так легко? С другими девушками было так же легко? Правда? Он просто щелкнул пальцами, и трусики упали?
Черт возьми, нет.
Мы резко свернули на Мэйн-стрит, и я вцепилась в сиденье. А «Феррари» не промах; я никогда не ездила на такой мощной машине. Мое сердце бешено заколотилось, когда я почувствовала, как оно подпрыгнуло от легкого прикосновения носка ботинка Джесси. Но он выглядел сексуально за рулем, совершенно непринужденно, а руки свободно лежали на руле.
Он носил гораздо больше украшений, чем любой другой мужчина, которого я когда-либо знала: кольца, браслеты, многослойные ожерелья. Это было сексуально и немного задиристо, как и все остальное в нем. Его блейзер был из матового бархата, такого темно-коричневого, что казался почти черным, как и его глаза. И джинсовая ткань, облегавшая его бедра, была рваной; на самом деле, я могла видеть участки кожи сквозь прорехи…