— Я нашла коробку презервативов в твоем ящике в ванной и хотела быть готовой, когда это случится снова.
Он был одновременно благодарен и рад ее предусмотрительности. Тот факт, что она была так уверена, что они снова займутся сексом, и постоянно носила с собой презерватив, чтобы не возникло проблем, сделал его еще тверже, чем он уже был.
Он помог ей слезть с колен и поставил перед собой. Взглянув на нее, расстегнул ее шорты и позволил им упасть на пол.
— Ты такая непослушная, развратная девчонка, — поддразнил он.
— С тобой — да, — призналась она и в доказательство без малейшей скромности спустила трусики и отбросила их, представ перед его взором абсолютно обнаженной.
Черт возьми, она великолепна. Тело такое стройное, но округлое во всех нужных местах. Он знал, что никогда не насытится ею, сколько бы раз ни трахал.
— Сядь на стол, — приказал он, стягивая футболку через голову, затем почти сорвал джинсы, надел презерватив, чтобы быть готовым войти в нее. Как только попробует ее десерт в другом месте.
— Откинься назад и раздвинь ноги, Кексик, — потребовал он, умирая от желания попробовать ее еще раз. — Я пока не насытился этой восхитительной глазурью.
Она сделала, как он просил, широко раздвинула бедра и полностью открылась ему. Ее киска была такой набухшей и влажной, блестящие створки раздвинулись, открывая жемчужинку плоти, приютившуюся на вершине ее лона. Он окинул взглядом ее тело, пока не добрался до лица. Она закусила нижнюю губу, и румянец, заливший ее щеки, не имел ничего общего с застенчивостью. Нет, розовый оттенок и все убыстряющийся подъем и падение груди были признаком чистого ожидания.
Он не собирался разочаровывать. Он провел большим пальцем по глазури, затем размазал маслянистую массу по клитору и вниз по складкам, имея все основания скользить языком по каждой впадинке, вычищая все это. Когда он добрался до самой влажной части, ее бедра под его рукой дернулись, а дыхание перехватило. Немедля, он просунул два пальца внутрь нее, а большим снова провел по липкому клитору.
— Клэй... — ее голос дрожал от жгучего, нарастающего желания.
Он понимал этот голод, потому что тот пульсировал в его венах и мчался прямо к члену. Хватит ждать, хватит дразнить, он наклонился, зарылся ртом между ее бедер и проглотил свой кексик. Кружа языком, он убирал все следы глазури, пока вводил и выводил пальцы из ее входа, посасывая чувствительный клитор, она вскрикнула и схватилась за его волосы — не для того, чтобы притянуть ближе, а чтобы оторвать от себя.
Он посмотрел на нее, не понимая, почему она его остановила, когда он знал, что она была в паре движений от оргазма.
— Ты нужен мне внутри, Клэй, — хрипло сказала она. — Сейчас. Пожалуйста.
Требовательная страсть в ее взгляде — ее словах — подпитывала его собственное вожделение, и он вдруг почувствовал, что не может дождаться, чтобы вонзиться в нее глубоко, по самые яйца. Он стянул джинсы чуть ниже, не тратя время на раздевание.
— Слезай со стола и повернись. — Приказ вышел более резким, чем он планировал, но у нее был способ проявить в нем агрессивное, более доминирующее начало.
Она покачала головой и осталась на месте, в той же самой распростертой позе.
— Нет.
— Нет? — он не знал, ухмыльнуться в ответ на ее дерзость или развернуть ее самому, чтобы шлепнуть по заднице за неподчинение.
— Нет, — повторила она, а затем взорвала его гребаный разум следующей дерзкой просьбой. — Я хочу, чтобы ты взял меня вот так. На этот раз, я хочу смотреть как ты.…
— Смотреть, как я, что? — подсказал он, желая услышать эти порочные слова.
Она облизнула нижнюю губу и дала ему то, чего он ждал.
— Хочу смотреть, как ты трахаешь меня, — сказала она, ее голос был мягким, как ласка для его ноющего члена. — И хочу видеть, как ты кончаешь.
«Иисусе», — подумал он и не мог отрицать, что тоже хочет смотреть в эти страстные голубые глаза, когда она кончит. Он приставил кончик члена к ее скользкому входу, затем схватил за бедра, чтобы надежно удерживать на месте, погружаясь в самую нежную, горячую, киску, из всех, какими когда-либо обладал, и которой был одержим.
Он чувствовал, как ее плоть туго сжимает каждый сантиметр его члена, когда погружался все глубже и глубже. Ох, черт, так глубоко, что полностью и бесповоротно потерялся в ней. Физически, да, но также он испытывал и яростную потребность только в этой женщине, что делало его удовольствие настолько сильным, что он задрожал, сдерживая себя, чтобы не взять ее, как одержимый.
Ее дыхание дрогнуло, когда он заполнил ее, она обхватила ногами его талию, удерживая, и он начал входить и выходить. Он двигался достаточно медленно, чтобы они оба могли наблюдать, как ее тело поглощает его член, затем он отодвинулся так, чтобы внутри нее оказался только кончик, а после снова толкнулся вперед.
Он воспользовался моментом, чтобы оценить сексуальный вид ее пышных, полных грудей с тугими сосками — и то, как они подпрыгивали каждый раз, когда он в нее входил. Обнаженная, она выглядела такой чертовски горячей, и весь визуальный аспект их позы делал ее еще более эротичной.
Это также стало сильным испытанием для его самоконтроля и заставляло его бедра инстинктивно двигаться быстрее и сильнее, отчего его оргазм был уже на подходе. Он знал, что долго не протянет, и хотел, чтобы она была с ним, когда он достигнет пика наслаждения.
— Потрогай себя, — хрипло сказал он, не в силах оторвать руки от ее бедер. — Я уже чертовски близко. Заставь себя кончить вместе со мной.
Она, не колеблясь, положила пальцы на клитор, еще один соблазнительный образ, который послал волну желания, пульсирующую через него. Тихо постанывая, она кружила и терла тугой бугорок плоти, освобождение дьявольски манило его.
— Кончай, Саманта, — прорычал он, продолжая бешеный темп толчков, отчаянно пытаясь остановить обжигающий жар, собирающийся внизу живота. — Сейчас.
Ее глаза затуманились от желания, но не отрывались от его лица.
— Не раньше, чем ты, — хрипло сказала она, продолжая ласкать скользкую плоть тонкими пальчиками. — Я хочу наблюдать за тобой.
От ее бесстыдного вызова у него вырвался смешок. Она убивала его самым лучшим способом, и если ей хотелось увидеть, каким диким она его сделала, то он не собирался сдерживаться, надеясь, что она запомнит это надолго.
Тяжело дыша и стиснув челюсти, Клэй не сводил с нее глаз, ритмично двигаясь все сильнее и быстрее, снова и снова, пока не почувствовал, как тугая, раскаленная плоть сжимает его член.
«Давай, давай, давай», — безмолвно повторял он, не в силах больше ждать, когда мышцы живота напрягутся и он освободится. Хриплый стон загромыхал в его груди, когда он неудержимо сопротивлялся, ощущение за ощущением били его, как кувалда.
И как раз в тот момент, когда он подумал, что больше не может и это сведет его с ума, ее тело содрогнулось от оргазма, и внутренние стенки сжали его безумно крепко, пульсируя и выжимая каждую каплю удовольствия из его члена, пока ему больше нечего было дать.
Глава 11
Следующие две недели превратились в череду секса, десертов и работы. Но в основном секса и десертов, с усмешкой подумала Саманта, раскладывая на тарелке только что приготовленные французские макароны. Каждый день она пекла что-то новое, и никогда еще не чувствовала себя более счастливой в своей стихии. Без сомнения, она знала, это то, что ей хотелось для своей жизни, и она, наконец, была готова сделать следующий шаг, осуществив эту мечту.
Что также означало большие перемены между ней и Клэем. Он просто еще этого не знал.
Ей удалось отплатить ему за одежду и туалетные принадлежности, которые она купила в первые дни пребывания здесь, и с тех пор она экономила большую часть чаевых и еженедельного жалованья. После долгих раздумий она также заложила бриллиантовые часы «Chopard» и жемчужное ожерелье «Mikimoto», которые были на ней в тот вечер, когда она пришла в бар, и отправила квитанцию матери, без обратного адреса на конверте. По крайней мере, у родителей был выбор забрать вещи, если они хотели их вернуть. Они купили драгоценности без особой причины, кроме того, мама могла себе это позволить и хотела убедиться, что Саманта носит только лучшее от известных дизайнеров. Ни то, ни другое не имело сентиментальной ценности, что огорчало ее, но облегчало расставание ради наличных.