Дорогие украшения обеспечили ее несколькими тысячами долларов, которые она использовала, чтобы открыть счет в ближайшем банке. Она также купила сотовый телефон на свое имя. Она больше не хотела оказаться в беспомощном положении, не имея собственных денег. Она больше не хотела зависеть от родителей ни в чем, кроме их любви... или того, что они были бы готовы предоставить ей без всяких условий. Но была ли эта любовь настоящей?
Она покачала головой, понимая, что ей придется смириться с тем, что ее родители не способны на искренние эмоции. Что-то, с чем она справится, если и когда придет время. Сейчас они оставили ее в покое, без сомнения, надеясь, что она потерпит неудачу и прибежит обратно. Поскольку этого не произойдет, она не могла не задаться вопросом, какой прием получит, когда снова попытается поговорить с кем-нибудь из них.
Все, чего ей хотелось, это быть самой собой и иметь возможность делать свой собственный выбор. Иметь свободу заниматься тем, что делает ее счастливой. Выйти замуж за любимого мужчину, вместо того, чтобы быть вынужденной вступать в брак, который заключался с единственной целью — сохранить семейный бизнес. Она хотела жить в месте, которое могла себе позволить, а не в чудовищном особняке, построенном отцом и украшенном матерью, чтобы произвести впечатление на других невероятно богатых домохозяек Ривер Фореста, штат Чикаго.
Она покончила с пустой жизнью, от которой ушла. И теперь, когда в банке у нее появилась сумма приличных размеров, пришло время найти себе квартиру. Как бы ей ни нравилось жить с Клэем, она не могла полагаться на его доброту дольше, чем необходимо, и не могла оставаться с ним вечно. Даже если это то, чего хотело ее сердце.
Она не собиралась влюбляться в мужчину, который ничего ей не обещал. На самом деле, он почти сказал ей, что длительные отношения не для него. Она знала, сделка есть сделка, и хотя с самого начала это ее не беспокоило, постепенно она начинала понимать, что с ним хочет большего.
Ей также хотелось верить, что он чувствует то же самое. Когда он не был настороже, обычно во время секса, она ловила проблески нежных, интимных эмоций, дающих ей надежду, что, возможно, он впустил ее в ту часть своей жизни, которую закрыл для всех. Его темное, беспокойное прошлое все еще преследовало его, и сейчас ей хотелось быть рядом с ним, чтобы помочь одолеть демонов, и дать ему возможность чудесного будущего, которое они могли бы построить вместе. Но до сих пор он пресекал любые попытки, которые она предпринимала, чтобы узнать о его детстве. Если не считать того единственного откровения о том, как ребенком он с тоской смотрел в витрину пекарни, отчего у нее чуть не разбилось сердце, остальные секреты и воспоминания хранились под надежным замком. Она задавалась вопросом, знают ли братья о степени его боли.
Так что пока она двигалась маленькими шажочками. И сейчас все сводилось к тому, чтобы отнести Клэю на пробу приготовленное вкусное угощение, что было одной из ее любимых частей дня. Он делал перерыв в работе, и пока он наслаждался ее сладостями, они болтали о несущественных вещах. Независимо от того, как сильно она хотела более серьезного разговора и отношений, он держал ее на расстоянии.
Поэтому сегодня пришло время поговорить с ним о своих планах на работу, которая поможет осуществить ее мечты, и о том, что пришло время найти новое жилье. Она не могла отрицать, что взволнована достижением своей мечты, но также нервничала из-за его реакции на переезд. Сердце желало, чтобы он восстал против этой идеи и попросил ее остаться, но голова предостерегала от надежд. Это был Клэй, мужчина, все еще эмоционально закрытый, и, по всей вероятности, он отпустит ее, как и планировал.
Желудок сжался от волнения, она взяла тарелку с десертом и направилась вниз. До сих пор она не пекла одно и то же дважды, и все остатки, что у нее были, она ставила в комнату отдыха для сотрудников, чтобы каждый вечер те их попробовали. Угощения обычно заканчивались за час, и всем хотелось еще, что она считала хорошим знаком для своего будущего.
Обычно она находила Клэя в его кабинете, но сегодня он находился за стойкой бара. На ней стояло несколько полок с разными стаканами, и он что—то записывал в блокнот. Ее удивляло, сколько времени и труда он вкладывал в «У Кинкейда», но полагала, что он любил этим заниматься. Также, как она хотела заниматься выпечкой.
Услышав ее шаги, он взглянул на нее и улыбнулся. И да, ее сердце буквально затрепетало. Он выглядел таким чертовски горячим и сексуальным, футболка облегала широкую грудь и подтянутый торс. Ей бы больше понравилось, чтобы он был без футболки и голый, но сейчас она будет хорошей девочкой, зная, что сначала они должны поговорить.
— Что ты делаешь? — с любопытством спросила она, ставя тарелку на столешницу.
— Проверяю и меняю порядок бокалов. Я делаю это каждые несколько месяцев, так как они бьются, я всегда хочу быть уверен, что у нас их достаточно в запасе. — Отложив блокнот и ручку, он подошел к ней и посмотрел на угощение на подносе.
— Что у тебя сегодня для меня?
Она уселась на барный стул и смотрела, как он берет пирожное и с интересом его разглядывает.
— Это карамельный французский макарон «Флер де сель».
Клэй закатил глаза, он делал так всякий раз, когда она говорила, по его мнению, причудливое название.
— На человеческом языке, пожалуйста.
Она покачала головой и улыбнулась.
— Проще говоря, это две легкие и нежные меренги с прослойкой из взбитых сливок с добавлением карамели.
— Меренги? — повторил он, подняв бровь. — Ну вот, опять ты с этими заумными словечками.
— Просто попробуй чертову штуку, — сказала она, смеясь и наслаждаясь легким подшучиванием, ставшим их нормой.
Улыбнувшись ей в ответ, он откусил кусочек, прожевал и застонал от удовольствия. Она любила этот звук — тот самый, что он издавал, находясь глубоко внутри нее, — открытое выражение удовольствия, — и от этого она испытывала счастье быть той, кто доставляет ему это удовольствие, в любой форме.
— Каждый день ты печешь что-то новое. И каждый день, клянусь, это становится моим любимым десертом, — весело сказал он. — Но этот макарон у меня во рту как кусочек рая.
Он положил руку ей на затылок и притянул ее голову к себе.
— После тебя, конечно, — пробормотал он, лукаво сверкнув глазами, прижался губами к ее губам и поцеловал. Медленно. Неторопливо. Тщательно.
Она задрожала, когда его губы соблазнительно скользнули по ее губам, а язык лениво переплелся с ее языком, пока она не задохнулась, не возбудилась и не была готова сорвать с него одежду и заняться с ним любовью прямо здесь и сейчас.
Но сегодня она пришла сюда с определенной целью, и ей нужно выполнить свой план. Прижав руку к его груди, она мягко оттолкнула его и встретилась с его темным, горячим взглядом, которому было так трудно сопротивляться.
— Мне нужно поговорить с тобой, — решительно сказала она и не удивилась, когда язык его тела изменился.
Он заметно напрягся и отступил назад, слово «поговорить» явно заставило его насторожиться.
— Разговоры переоценивают, — сказал он на удивление легким тоном. — Не лучше ли тебе подняться наверх и попросить меня использовать мой рот для других вещей? — спросил он дразнящим, чувственным тоном, который противоречил настороженному выражению его глаз.
— Как насчет того, чтобы сделать это после разговора? — Она прикусила губу, зная, что не позволит ему остановить ее. — Речь пойдет о кое-чем важном для меня, — тихо добавила она.
Последнее, по-видимому, имело для него значение, потому что он кивнул и сел на стул рядом с ней, так что они оказались лицом друг к другу.
— В чем дело?
— Прежде всего, спасибо, что последние пару дней позволил мне пользоваться ноутбуком, — сказала она, желая облегчить разговор.
Он нахмурился, явно не ожидая такого простого начала.
— Конечно. Я пользуюсь компьютером в кабинете, так что это не проблема. Но этот вопрос не может быть толь срочным.