— Уайатт ушел, — сказал он, подтверждая их подозрения.
Мейсон в ярости смотрел вокруг.
— Где Саманта? — потребовал он. — С ней все в порядке?
Клэй кивнул, понимая, насколько они все ее полюбили за такое короткое время, особенно Мейсон. Было очень мало людей, которых средний брат защищал, и Саманта явно одна из них.
— Она была здесь, когда вошел Уайатт, и увидела его во всей красе, — сказал он с отвращением.
— Гребаный ублюдок, — сказал Мейсон о человеке, мучившим их троих.
Клэй не мог с этим поспорить.
— Как только смог, я отослал ее наверх. — Он еще раз поблагодарил Бога за то, что она его послушалась. — Полагаю, она позвонила тебе.
— Она позвонила Катрине, — пробормотал Мейсон. — Та настаивала на том, чтобы пойти с нами, поэтому я отправил ее в квартиру через черный ход, чтобы Саманта была не одна.
Зная, что ей есть с кем поговорить, чтобы успокоиться, Клэй остался с братьями.
— Спасибо.
Леви, по—прежнему в своей спокойной, серьезной манере, убрал оружие в кобуру.
— После всех этих лет, какого черта ему надо?
— Деньги. Пятьдесят штук, если точно, — сказал Клэй братьям. — Каким—то образом он узнал, что бар принадлежит мне. Он явно нуждается в быстрых деньгах, и он ожидает получить их от меня.
— Ублюдок! — Мейсон ударил кулаком по ладони, вибрирующие от него гнев и энергия, были почти осязаемы. — Клэй, надо было его убить. Ты же знаешь, я бы помог тебе закопать тело или скормить его акулам.
Клэй знал, Мейсон не шутил, но то, как Мистер Страж Порядка скрестил руки на груди и впился взглядом во вспыльчивого брата, говорило о том, что убийство Уайатта — не вариант. Во всех делах Леви оставался полицейским.
Мейсон усмехнулся Леви.
— Какой же ты гребаный зануда.
Леви пожал плечами.
— Я просто пытаюсь не дать такому хорошенькому мальчику, как ты, попасть в тюрьму и не стать сучкой какого-нибудь парня.
Мейсон тяжело вздохнул и подошел к бару.
— Мне нужно выпить.
Зная, что им троим есть о чем поговорить, Клэй сел за один из столов, а Леви с озабоченным видом расположился рядом.
— Ты в порядке? — спросил Леви.
Клэй не мог поверить, что всего несколько недель назад они с Леви горячо обсуждали Уайатта, а теперь он вернулся в их жизнь. Какая ирония судьбы?
— Со мной все будет в порядке. — Сейчас это лучшая гарантия, что он мог дать брату, пока они не нашли законный выход из этой передряги.
Они ждали возвращения Мейсона, и когда тот вернулся, под мышкой у него нес полная бутылка первоклассного бурбона, а в руках — две рюмки и стакан для Леви. Он поставил рюмки на стол, за ними последовала бутылка, а затем он протянул Леви наполненный почти до краев стакан.
— Подумал, тебе не помешает что-нибудь покрепче твоего обычного коктейля с содовой, — насмешливо сказал Мейсон. — Апельсиновый сок, не разбавленный.
— Как всегда паясничаешь, да? — Леви взял стакана и залпом осушил половину, пока Мейсон наливал в две рюмки однобочковой бурбон «Ноб крик».
Клэй выпил бурбон одновременно с Мейсоном, и приступил к делу.
— Мне нужно сказать вам еще кое-что. — Оба брата немедленно обратили на него все свое внимание. — Уайатт дал мне три дня, чтобы достать деньги, и он выглядел отчаявшимся, так что я предполагаю, у него какие-то неприятности.
— Да, пусть сгниет в аду, мне все равно, — сказал Мейсон, допивая уже вторую порцию.
Когда Клэй не ответил сразу, Мейсон нахмурился.
— Ты ведь не собираешься отдать ему деньги? — недоверчиво спросил он.
— Это не стоит первым вариантом в моем списке, но он угрожал Саманте, — сказал Клэй, желудок снова сжался от тактики запугивания Уайатта. — Сказал, что если он не получит деньги к концу недели, то получит пятьдесят тысяч за Саманту на черном рынке.
— Господи, — с отвращением выдохнул Мейсон. — Этот ублюдок теперь занимается торговлей людьми?
— Именно, а мы все знаем, на что способен Уайатт, — ответил Клэй.
Братья кивнули в знак согласия, а Леви, погруженный в свои мысли, продолжал слушать. Клэй не сомневался, острый ум Леви работает над тем, чтобы найти законное решение проблемы, и чертовски надеялся, что скоро он его найдет.
— Короче говоря, я не могу вечно держать Саманту взаперти, чтобы защищать ее. А если не дам Уайатту то, что он хочет, и из-за меня что-нибудь случится с Самантой, это убьет меня. — При одной мысли о том, что кто-то может причинить ей боль, сердце Клэя пронзила острая, как нож, боль.
— С ней ничего не случится, — наконец, заговорил Леви.
В семье защитником и опекуном всегда был Клэй, и впервые в жизни он обратился за советом к Леви, надеясь и молясь, чтобы младший брат действительно смог найти способ положить конец этому безумию.
— Что ты имеешь в виду? — напирал Клэй.
— Давайте я прогоню его имя по системе и посмотрю, что получится, — предложил Леви. — Уверен, у него послужной список длиной в милю, что не принесет нам никакой пользы, но, возможно, обнаружится ордер на его арест. Когда он появится снова, мы сможем арестовать его и обвинить в шантаже и вымогательстве.
— Чтобы его очередной раз шлепнули по рукам и через несколько недель отпустили? — усмехнулся Мейсон.
В глазах Леви мелькнуло понимание.
— Я знаю, что вариант не идеальный, но дайте мне день, чтобы посмотреть, что я могу придумать, и потом мы решим, как действовать дальше.
— Мне гораздо больше нравится идея скормить его акулам, — раздраженно пробормотал Мейсон.
Клэй согласился, что сценарий Леви не то решение, на которое он надеялся. Рано или поздно Уайатт выйдет из тюрьмы и придет за Клэем. Или еще хуже, за Самантой.
Он взглянул на Леви.
— Мне все равно, что со мной будет, но пока все это длится, я должен знать, что Саманта в безопасности.
— Считай, дело сделано, — кивнул Леви. — Я как можно скорее вызову охрану.
— Спасибо. — Кроме того, что сделать все возможное, чтобы защитить Саманту, Клэй больше ничего не мог сделать. И ему было ненавистно чувствовать себя таким беспомощным, когда он предпочитал действовать. Грызущее беспокойство за Саманту тоже было чем-то новым. Он понял, что делал все, что угодно, чтобы избежать любых чувств. Но Саманта ворвалась в его жизнь, наполнив темные, однообразные дни красками и светом. Каждый день она давала ему то, чего он так долго ждал. Надежду, которая, как он понял, тоже была для него в новинку.
Но, как он знал всегда, она вошла в его жизнь ненадолго. Она заслуживала гораздо большего, гораздо лучшего, чем он мог ей дать. И разве внезапное появление Уайатта и его угрозы не доказали этого?
Вот почему, когда с Уайаттом будет покончено, самое бескорыстное, что он может для нее сделать, — это отпустить.
***
Саманта ворочалась в постели, истощенная душевно, но не способная заснуть. Было почти два часа ночи, и хотя, с тех пор, как легла, она несколько раз засыпала, ее будили пугающие образы мужчины, вошедшего в бар накануне днем. Ужасные кошмары о том, как он ударяет ножом Клэя в живот, а Саманта беспомощно сидит рядом и смотрит, как тот умирает.
После того как Клэй отправил ее наверх и она позвала на помощь, она спустилась вниз и, встав у двери, прислушалась. Вот тогда-то она и услышала, чем угрожал этот человек, если в ближайшие дни не получит пятьдесят тысяч долларов — а Клэй утверждал, что денег у него нет. Частью угрозы была она, но не могла заставить себя думать об этом. Все, о чем она могла думать — Клэй.
Не в первый раз от эмоций в горле встали слезы. Страх, что с Клэем случится что-то плохое, был реальным — она видела злобу в глазах того мужчины. И не могла сидеть, сложа руки. Не могла рисковать тем, что он серьезно ранит или убьет Клэя. Лишь беглый взгляд на этого человека на расстоянии убедил ее, что он способен на такое насилие.
Она сморгнула жгучие слезы, возвращаясь к воспоминаниям. Кавалерия прибыла вскоре после ее звонка — Мейсон и Леви, а также Катрина, которая осталась с ней в квартире и успокоила ее. Клэй пришел гораздо позже, чтобы проверить Саманту и сообщить, что на стоянке рядом с домом в машине без опознавательных знаков сидит полицейский под прикрытием, чтобы убедиться, что она в безопасности.
Он также сообщил ей, что хочет, чтобы несколько дней она не работала в баре, а затем ушел, вылетел из квартиры, и направился, бог знает куда. Через некоторое время Катрине пришлось уйти, и Саманта провела остаток дня и вечер в одиночестве, не в состоянии даже сосредоточиться на телешоу, так как в голове постоянно крутилась сцена, снова и снова повторяющая стычку Клэя с мужчиной. И финал, возникающий в ее воображении, заставлял ее почти каждый раз рыдать.