Отец кашлянул, и Саманта удивила Клэя, рассмеявшись.
— Привыкай к этому, папа. — Улыбаясь, она провела большими пальцами по щекам Клэя, ее взгляд внезапно наполнился сожалением. — Когда я вернулась домой, то поняла, какую огромную ошибку совершила. Мне очень жаль.
— Только никогда больше не оставляй меня.
— Никогда, — пообещала она и произнесла слова, которые он хотел услышать. — Отвезти меня домой.
***
Как только они добрался до дома Кинкейда, Клэй вытащил Саманту из пикапа и перекинул через плечо, словно пещерный человек, претендующий на свою женщину. И именно это он и чувствовал.
Повиснув вниз головой, она счастливо смеялась, когда он нес ее через парковку и вверх, по темной лестнице, затем в квартиру.
В тот момент, когда он переступил порог и дверь за ними закрылась, он шлепнул ее по заднице через ткань милого маленького платьица, которое было на ней, достаточно сильно, чтобы она испуганно вскрикнула.
— Ой! — запротестовала она, извиваясь на его плече. — Это еще за что?
— За то, что не сказала, почему уходишь. — Он снова шлепнул ее, на этот раз посильнее. — А это за то, что не дала мне знать, что собираешься попросить у отца денег, чтобы выручить меня из беды, — сказал он, продолжая свой путь в спальню.
— Но тебе они были нужны, — настаивала она. — Для Уайатта.
Он опрокинул ее на кровать, и она плашмя упала на спину. Он оседлал ее бедра, и она посмотрела на него с нежным, горячим желанием во взгляде. Но он не хотел отвлекаться, пока они не уладят некоторые вопросы.
— Давай прямо сейчас проясним одну очень важную деталь, — сказал он, положив руки ей на голову так, чтобы они оказались лицом к лицу. — Мне не нужны ни твои деньги, ни деньги твоих родителей, ни чьи-либо еще. У меня есть пара миллионов на инвестиционном счете, который я унаследовал от Джерри вместе с этим баром.
Ее темно-синие глаза округлились от шока.
— Но ты сказал Уайатту, что у тебя нет денег!
— Конечно, сказал, — ответил он и закатил глаза. — Я не собирался просто так отдавать ему деньги.
Выражение ее лица внезапно стало серьезным и озабоченным, она положила руки ему на грудь.
— Так ты ему заплатил?
— Нет. — Он вкратце пересказал ей историю с Уайаттом, потому что разговор убивал момент, а он умирал от желания войти в нее. — Леви немного покопался и обнаружил ордер на арест Уайатта. Сегодня днем его арестовали и предъявили обвинение в убийстве первой степени. Его посадят на всю оставшуюся жизнь.
Она облегченно вздохнула.
— Слава богу. Мне невыносима мысль, что с тобой что-то случится.
Он дерзко ухмыльнулся, потянулся к подолу ее платья и стянул его через голову.
— Со мной ничего не случится, Кексик... кроме горячего, грязного секса.
Он коснулся ее между бедер, провел рукой по влажной плоти, и это все, что потребовалось, чтобы ее слова превратились в восхитительные стоны удовольствия. Теми, что он намеревался окружить себя на всю оставшуюся жизнь.
Эпилог
6 месяцев спустя…
Саманта закончила дневную смену у Аделины немного раньше, когда она села в миленький «Мини-Купер», купленный ей Клэем, внутри нее роились волнение и нервозность. Она направилась к «Чернилам», которыми владел Мейсон, планируя сделать нечто дикое, сумасбродное и непослушное. Нечто, что сведет Клэя с ума, в очень хорошем смысле.
Она вошла в тату-салон и встретила у стойки Катрину.
— Ты абсолютно уверена, что хочешь этого? — спросила ее подруга, прежде чем показать Саманте дизайн, который она для нее создала. — Как только оно будет сделано, то останется навсегда, если не хочешь пройти болезненные процедуры лазерного удаления.
Как только она увидела нарисованное от руки маленькое изображение, у нее закружилась голова от возбуждения.
— Абсолютно уверена. Я хотела сделать ее уже несколько месяцев. — Ее первая татуировка, и сюрприз для Клэя.
— Ты стала такой плохой девчонкой, — поддразнила Катрина.
— Знаю, — сказала Саманта с беззаботным смехом. — Мне нравится быть плохой.
Катрина усмехнулась.
— Пойдем со мной в кабинет Мейсона, и приступим.
Добравшись до отгороженной зоны, Катрина постучала по перегородке, чтобы привлечь внимание, прежде чем войти внутрь.
— Твой клиент здесь.
Мейсон поднял глаза, потрясение преобразило его темные, великолепные черты, когда его взгляд упал на Саманту.
— Какого черта?
Саманта подняла бровь, глядя на Катрину.
— Ты не сказал ему, что это я?
Она покачала головой и улыбнулась.
— Он бы ответил «нет». Элемент неожиданности намного лучше.
Мейсон хмуро посмотрел на них обеих, прежде чем пригвоздить Саманту суровым взглядом.
— Я тебя не трону. Ты — чертова девственница.
Саманта расстегнула светло-розовую куртку кондитера и повесила ее на ближайший крючок.
— Поверь мне, после шести месяцев, проведенных с твоим братом, я точно не девственница, так что не беспокойся, — игриво сказала она.
— Фу. Я не хочу слышать о грязной, извращенной сексуальной жизни брата.
— Почему нет? — ответила Саманта беззаботным тоном. — С твоей мы сталкиваемся достаточно часто.
— Неважно, — пробормотал он, хотя и не отрицал правоты в отношении своих похотливых привычек. — А Клэй знает?
Саманта покачала головой.
— Это сюрприз.
Мейсон пробормотал проклятие.
— Он надерет мне задницу.
— Не моя проблема, — сладко ответила она, ожидая, что кто-нибудь скажет ей, что нужно сделать, чтобы начать вечеринку. Но Мейсон сидел на маленьком табурете, все еще не выглядя довольным ситуацией.
Катрина нетерпеливо вздохнула.
— Раз у тебя внезапно возникли проблемы с девственницами, предпочитаешь, чтобы это сделал Кейн? Татуировка будет ниже линии бикини.
— Нет, черт возьми. Никто, кроме меня, ее не набьет, — раздраженно прорычал Мейсон, хватая переводную бумагу с рисунком, который придумала Катрина. — Ложись, пока я не передумал.
Саманта откинулась на мягком кожаном кресле, пока Мейсон готовился к работе. Поскольку Саманте хотелось, чтобы изображение было ближе к тазовой кости, но ниже пояса трусиков, ей пришлось приподнять лифчик топ на несколько дюймов расстегнуть брюки и немного спустить их вниз.
Мейсон помогал ей, его прикосновения были профессиональными, но он всегда держался с ней в рамках приличия. Вымыв руки и надев стерильные перчатки, он очистил область с помощью спирта, затем нанес гель, который бы позволил бумаге прилипнуть к ее коже. Он приложил изображение, дал ей зеркало, чтобы подтвердить размещение, затем открыл несколько цветов ярких чернил.
— Брат отрубит мне яйца за то, что я прикоснулся к тебе, не говоря уже о том, чтобы запятнать твое тело чернилами, — бормотал Мейсон.
— Предоставь Клэя мне, — сказала она, зная, что как только он увидит татуировку, она ему понравится.
Взяв тату-машинку, Мейсон взглянул на нее и встретился с ней взглядом.
— Знаешь, он, правда, счастлив, — сказал он, внезапно посерьезнев, с намеком на благодарность в глазах. — Счастлив, чем когда-либо. Из-за тебя.
Она улыбнулась.
— Я рада. Он тоже делает меня счастливой. — Это еще мягко сказано. С Клэем она чувствовала себя цельной. Он обогатил ее жизнь во многих отношениях, каждый божий день заставляя чувствовать себя любимой, защищенной и сексуальной.
Мейсон нахмурился, возвращаясь к рисунку, явно не решаясь испортить ее девственную кожу. Через мгновение он положил руки ей на живот и поместил иглу прямо над рисунком.
— Хорошо, закрой глаза, постарайся расслабиться и просто дыши сквозь боль. Тату маленькое, так что много времени не займет.
Внезапное жужжание татуировочной машинки испугало ее, а когда игла коснулась кожи, ей захотелось закричать от сильного царапающего ощущения, заставившего плоть гореть огнем. Святое дерьмо, как люди делают больше, чем одну татуировку? Не говоря уже о том, чтобы покрывать ими свои тела, как Катрина с рукой, покрытой красочными бабочками? Саманта молилась, чтобы пережить свое первое тату!
Мейсон усмехнулся.
— Теперь пути назад нет, милая. Продолжай дышать и отправляйся в свое счастливое место.