Вот он мой шанс поквитаться с тобой, Артём. Только вот совесть не позволяет. Не за этим же я пришла.
— Мы квиты, — я кладу письмо на стол и встаю, заставляя молодого человека следить и за письмом, и за собой.
— Что, так просто отдашь его?
— А почему бы и нет? Ты помог мне, я тебе. Мы в расчёте. Только имей ввиду, если подумаешь что-то предпринимать, знай, все фотки есть у меня в телефоне, — я показала парню свой мобильный.
— Стерва, — едва не рычит он, забирая конверт.
— И я тебя люблю, — смеясь ответила я, и забрав сумку, решилась все же включить телефон.
Впереди меня ждёт не лёгкая беседа с ещё одним самоуверенным парнем. И если с одним я смогла договориться, то со вторым будет куда больше проблем.
5 Глава.
В университет я приехала к третьей паре. Возможно будут вопросы, хотя нет, не так, я уверена, что будут вопросы по поводу моего отсутствия, но сделанное не изменишь. Мне нужно было встретиться с Артемом. Ведь не зря же судьба подарила мне такой шанс, я не могла им не воспользоваться.
Прохожу мимо ребят, сидящих на железных лавках, и поднимаюсь на второй этаж, откуда доносится смех и частые крики. Сперва не понимаю в чем дело, но потом меня словно кто-то ведёт к месту "преступления", где я замечаю несколько парней и Соловьева Кирилла во главе компании. Прижимаю к груди книгу и наблюдаю за тем, как они прижали к стене парня, скорее всего новенького студента, и глупо подшучивали над ним.
— Эй, вы что делаете? — откуда во мне столько храбрости не знаю, но я почему-то была уверена, что Кирилл меня не тронет. Я ведь была у него дома, помогаю с учебой, он подвез меня на своём автомобиле, он не может меня тронуть. Хотя, наблюдая за ним я бы не была так уверена. Ты не на шутку его разозлила, Нелли.
Все парни сразу замолчали, наблюдая за мной как за жертвой. И я себя ее впрямь ощущала. Я медленно пячусь назад, когда Кирилл идёт ко мне навстречу. Мало ли на что у него хватит совести.
— Тебе хочется быть следующей? — с усмешкой спрашивает Соловьев, когда приближается ко мне максимально близко.
— Я хочу, чтобы ты прекратил, — отвечаю я, наблюдая за каждым его движением. Что с тобой такое, Соловьев? Где человечность или тебе такое даже незнакомо?
— Я не могу прекратить то, что мне нравится, — говорит он с улыбкой, но наклонившись ко мне, тихо прошептал, — Не хочу…
— Это мерзко, — я пытаюсь достучаться до него, сказать, что так нельзя, но разве он послушает меня? Увы, если бы…
— Правда? А я так не считаю, — удивляется он и пытается вернуться к ребятам, но я хватаю его за руку, и он, видимо удивившись моему неконтролируемому порыву, останавливается и смотрит на меня с интересом, пытаясь понять, что я буду делать дальше. Если бы я сама это знала… Ослабив хватку, я все ещё держу его за руку и пытаюсь придумать, как мне заставить Кирилла освободить того парнишку, — Что, не знаешь с чего начать?
Глубоко дышу, понимая, что он не отступит. Но я не могу позволить ему унижать тех, кто слабее. Не потому что я такая великая мать Тереза, а лишь потому что он должен понимать, что нельзя переходить границы.
— Кирилл, ты… — пытаюсь подобрать нужное слово, но не получается. Он словно монстр во плоти.
— Чудовище? — спрашивает он, отчего я тут же поднимаю на него взгляд, — Что, угадал?
— Я не говорила об этом, — мне не нужно оправдывать себя перед этим парнем, но чувство вины присутствует. И весь парадокс в том, что я даже не пойму откуда оно взялось.
— Но ты подумала, — он не говорит об этом с сожалением. Вовсе нет. Он словно ведёт свою игру, которая вряд ли станет кому-то доступна, кроме него самого, — И знаешь, мне это даже нравится, — он говорит парням отпустить младшекурсника, после чего тот быстро "уносит ноги", оставляя меня с парнями наедине, — Увидимся на физ-ре, — грубо отвечает он, после чего проходит мимо, словно случайно задевая меня плечом.
Он зол на меня. Я это понимаю. Но единственное, чего я точно никогда не пойму, так это лишь вопрос: зачем я ему?
***
После четвёртого круга мне хотелось упасть на траву и пролежать не двигаясь часа два. Ноги ужасно гудят, перед глазами темнота, а слух все время подводит и улавливает какие-то резкие звуки. Физкультура точно никогда не станет частью моей жизни.
Когда разминка кончилась, тренер говорит всем остановиться, после чего выбирает двух сильных аля-мальчиков-спортсменов и позволяет им самостоятельно набрать игроков в команду для предстоящей игры. Хочу подойти к мужчине и сказать, что сейчас не в состоянии продолжать заниматься спортом, но меня останавливает голос Соловьева, который грубо произнес: Рождественская.