Лукас не предлагает мою сумку. Когда я хватаюсь за нее, он держит ее на расстоянии вытянутой руки. Мое нутро скручивается, и я с яростным криком бью его по груди.
— Не бросай! — Я поднимаю руки, пытаясь дотянуться. — Ну же.
Лукас обхватывает мою талию и притягивает меня к своему телу. Он теплый, и я чувствую чистый, как лес, аромат его лосьона после бритья. Его пальцы танцуют по моей спине, проникая под школьный пиджак.
— Поцелуй меня, и ты сможешь забрать свои вещи.
Возмущение пронзает мой позвоночник, и я хриплю, пытаясь вырвать у него свою сумку, он держит ее выше, и я злюсь еще больше.
— Черт возьми, Лукас!
Он хихикает, низко и дымно. При каждом движении его твердые изгибы грудных мышц и упругие плоскости живота прижимаются ко мне. Его бицепс пульсирует и напрягается, когда он прижимается ко мне. Черт, почему он должен так хорошо пахнуть?
— Поцелуй меня, — требует он.
— Это принудительное, а не настоящее согласие. — Устало потянувшись, я кладу руки ему на плечи. Он смотрит мне в глаза, и я задыхаюсь. Рефлекторно я выплевываю: —Пошел ты.
Лукас снова хихикает, его рот искривляется в самоуверенной улыбке. Он отпускает меня и без проблем держит на расстоянии вытянутой руки, роясь в моей сумке.
— Я знаю, что за этим стоишь ты.
— Докажи это.
Я стиснула зубы. Черт бы его побрал.
— Пост в Instagram.
— Да? Я слышал, что пропал кот моего друга. Это не имеет никакого отношения к тебе, котенок.
— Если ты снова выкинешь это дерьмо, я не собираюсь подставлять другую щеку, —обещаю я сквозь зубы. — Ты меня бесишь и я буду мстить.
— Я с нетерпением жду от тебя сладкого возмездия.
Он даже не обращает на меня внимания.
— Не надо... — Я прервала себя, когда он вытащил мою камеру и пожевала губу, борясь с мыслью о том, как вернуть свои вещи, не отдавая часть себя. Не хочу, чтобы он знал, как много эта камера значит для меня, хотя я подозреваю, что он должен иметь какое-то представление. Может быть, он узнал об этом от Алека. — Она хрупкая.
— И дорогая, — рассеянно комментирует Лукас. — Я посмотрел.
Энергию, бурлящую в моем теле, трудно сдержать. Я заставляю себя стоять спокойно, пока Лукас возится с настройками. Он наводит камеру и делает несколько кадров.
— Я предлагаю тебе пересмотреть свой отказ, — говорит он, пролистывая сделанные снимки. — Я впустил Алека в свой круг, но я могу так же легко от него отгородиться.
Я втягиваю губы между зубами и бросаю взгляд в сторону. Он серьезен. Думаю, Лукас не собирается уничтожать моего брата, чтобы добраться до меня.
— Или, — пробурчал Лукас, надежно укладывая мою камеру на капот и поворачиваясь ко мне. Уголок его рта приподнимается в однобокой улыбке. — Я просто украду тебя снова. На этот раз я действительно буду держать тебя при себе, вместо того чтобы облегчить тебе жизнь. Может быть, когда я закончу, я высажу тебя в горах, чтобы ты сама нашла дорогу домой.
— Облегчить? — Мой вопрос прозвучал как недоверчивый смех. — Боже, как ты меня бесишь.
Я до сих пор не простила Лукаса за то, что он похитил меня. Он такой сумасшедший засранец.
В мгновение ока Лукас прижимает меня к машине и на этот раз он не позволит мне сбежать без поцелуя. Я сглатываю и облизываю губы. Его глаза опускаются к моему рту, и он повторяет этот жест.
— Ты действительно собираешься заставить меня? — шепчу я.
Лукас хмыкает и сужает глаза. Он запускает руку в мои волосы, накручивая пряди вокруг пальцев, затем отступает назад.
Когда он больше не делает никаких движений, чтобы поймать меня в ловушку, я бросаюсь к фотоаппарату и прижимаю его к телу. Лукас молчит, пока я проверяю ее на наличие каких-либо следов вмешательства. Кажется, все в порядке, и из моей сумки больше ничего не пропало.
Впервые с момента его исчезновения я чувствую, как напряжение в моих мышцах ослабевает. На меня наваливается тяжелая усталость, когда адреналин сгорает.
Лукас засовывает руки в карманы и смотрит на меня с нечитаемым выражением лица. В своей сшитой на заказ форме он больше похож на модель, чем на ученика средней школы. Его волосы падают на глаза, когда он наклоняет голову вперед.
Звуковой сигнал, издаваемый замками автомобиля, выводит меня из транса. Алек, должно быть, близко.
Я открываю заднюю дверь, чтобы сложить свои вещи, держа камеру при себе. Лукас стоит позади меня, тепло его тела просачивается на спину моего пиджака. Я оглядываюсь через плечо и прикусываю губу.
Лукас опирается одной рукой на крышу, чтобы поддержать свой вес, возвышаясь надо мной.
— Я не твой трофей, Лукас. Так что брось это уже. — Его челюсть подрагивает, а уголки рта опускаются вниз. Я насмехаюсь и перевожу взгляд в сторону. — Я никогда не захочу тебя.
— Это мы еще посмотрим, милая.
Когда я поднимаю глаза, Лукаса уже нет.
Алек подходит и смотрит на меня, как на человека, который просто стоит на месте. —Залезай, или я оставлю твою задницу здесь.
По дороге домой мои конечности беспокойно дрожат. Алек бросает на меня мрачный взгляд, когда мое колено подпрыгивает. Я грызу большой палец и смотрю вдаль, пока мои мысли мечутся туда-сюда, разрываясь между тем, как сильно я ненавижу Лукаса, и тем, как сильно я его недооценила.
Я думала, что в конце концов он потеряет ко мне интерес.
Ошибалась ли я?
13
ДЖЕММА
Когда закончился последний урок, вместо того, чтобы идти к выходу, я направилась в кабинет учителя истории. Прозвенел звонок, и по внутренней связи назвали мое имя, чтобы я пришла к нему после уроков.
Море черных блейзеров, шелковых галстуков и клетчатых юбок противостоит мне, когда я прохожу по коридорам против потока транспорта, другие ученики, которым не терпится покинуть школу.
У меня так много домашней работы, которую нужно сделать в эти выходные. Я мысленно подвожу итоги и разбиваю список на эффективные куски для выполнения.
Лукас весь день пишет мне смс с отвратительными фразами, и это уже надоело. Я пролистываю свой телефон, и в верхней части экрана появляется еще одно сообщение.
Лукас: Тебе идет школьная юбка. На моем полу она смотрелась бы лучше.
Тупой придурок.
Луч солнечного света ловит мой взгляд через окно, и я останавливаюсь, чтобы полюбоваться им. Естественный свет золотого часа — мое любимое место для съемки. Мне не терпится выйти на улицу и посмотреть, что можно запечатлеть через объектив.
— Надеюсь, это не займет много времени, — бормочу я, направляясь в раздевалку.
Кабинет тренера Гарсии находится в коридоре между раздевалками для девочек и мальчиков. Я останавливаюсь перед его дверью.
Внутри свет выключен. Я пытаюсь открыть дверь, но она заперта.
— Тогда какого черта...
Остановившись, я нахмуриваю брови и повторяю свой путь к заброшенной раздевалке. Она не должна быть пустой. Блэр состоит в женской команде по легкой атлетике. Однажды она сказала мне, что сразу после школы там всегда полно девочек из ее команды и группы поддержки, которые ссорятся, чтобы переодеться для тренировок.
Я подпрыгиваю, когда на мой телефон приходит сообщение. Это снова от Лукаса.
Лукас: Давай сегодня поиграем в игру. Ты бежишь, а я за тобой гонюсь. Проигравший должен поцеловать меня. (Это ты 🖤).
— Придурок. — Я убираю телефон и задерживаюсь у двери мистера Гарсии.
В пустой комнате жутко, каждый шаг отдается эхом. У меня возникает иррациональное ощущение, что я нахожусь в фильме ужасов, и сердцебиение учащается. Я поворачиваюсь на пятках и направляюсь к выходу. К черту все это. Мистер Гарсия может обратиться ко мне завтра по любому поводу.
Свет выключается, и мое сердце лебедем ныряет в желудок. Я издаю придушенный звук и прижимаюсь к стене шкафчиков, закрываю рот рукой и пытаюсь как можно быстрее адаптировать глаза к темноте.