Слеза скатывается по ее щеке.
— Оак?
— Да, малышка?
— Ты серьезно? Разве это не испортит твою репутацию директора?
Я качаю головой.
— Это вызовет небольшой переполох, но ничего такого, с чем я не смогу справиться. В конце концов, если мы поженимся, это будет значить, что я не представляю угрозу для других девушек.
Я даже не знаю, правда ли это, но я должен сделать так, чтобы это сработало.
Ева всхлипывает, слезы быстро текут по ее лицу.
— Я не хотел тебя расстраивать, — говорю, садясь рядом с ней на скамейку и притягивая ее к себе. — Я хочу, чтобы ты знала, что я люблю тебя, Ева.
У меня болит грудь, потому что я никогда в жизни не любил другого человека. Не так.
— Я не расстроена, я так… — Ева отстраняется от меня и вытирает лицо. — Так счастлива. Да, я выйду за тебя замуж. — Она обхватывает мое лицо руками. — Я тоже тебя люблю.
Ее губы врезаются в мои, когда она вкладывает в поцелуй все свои чувства, заставляя мое сердце петь.
Я не понимаю, как мне настолько повезло найти свою вторую половинку. Кажется, у судьбы есть свой способ подшутить, но так или иначе, все получится лучше, чем я планировал. Месть предназначена для людей, у которых ничего нет, но мое стремление к мести принесло мне всё и даже больше.
Ева — мой мир, и я не могу дождаться, когда проведу с ней остаток своей жизни.
Глава 32
Ева
Я меряю шагами пол в коттедже Оака, ожидая, когда он закончит разговор со своим контактом.
Хотя наше новое соглашение означает, что шантажист ничего не получит как только мы объявим, что женаты. Оак намерен, чтобы я переехала к нему в коттедж до конца года, так как мы станем мужем и женой.
Священника уже вызвали, чтобы он обвенчал нас до того, как снова начнутся занятия в школе. Если мы хотим одурачить моих родителей, нам нужно действовать быстро. Они даже не связывались со мной на Рождество, что неудивительно. Половину времени они, кажется, забывают о моем существовании, хотя и считают, что я важна для будущего их клана.
Предательство Оака ранило меня сильнее, чем я могу объяснить. Я все еще зла на него за то, что он сделал со мной, и за его намерение использовать меня как залог в своем стремлении отомстить. Однако все обрело смысл, как только он объяснил. Мои родители разрушили его мир, так что, думаю, вполне естественно хотеть заставить их заплатить за это.
Он появляется из кабинета с серьезным выражением лица.
— Что случилось? — Спрашиваю я.
— Это Дмитрий.
У меня сводит живот, поскольку это означает, что он, должно быть, последовал за нами после того, как Оак вырубил его.
— Значит, он притворялся, что без сознания?
Он кивает.
— Это единственное объяснение того, как он узнал, где мы были. — Оак проводит рукой по своим взъерошенным волосам. — Он хочет подать на меня в суд за нападение.
— Откуда ты это знаешь? — Я спрашиваю.
— Мой контакт установил прослушку на его телефон, и он разговаривал с адвокатами по поводу своего дела.
Я закатываю глаза.
— У Дмитрия нет дела, поскольку он подверг меня сексуальному насилию. — Я скрещиваю руки на груди. — Я могла бы подать на него в суд.
Оак кивает, но все еще выглядит обеспокоенным.
— Верно, но как когда мы поженимся, кто тебе поверит? Это будет выглядеть так, как будто ты пытаешься прикрыть своего мужа.
Я вздыхаю.
— Разве мы не можем раздобыть какой-нибудь компромат на Дмитрия?
— Мой человек занимается этим, но он пока ничего не нашел. — Оак прикусывает нижнюю губу.
— Что? — Я спрашиваю.
— Не слишком ли это быстро — жениться завтра?
Слишком быстро.
Я не думаю, что смогу выйти замуж за этого мужчину достаточно быстро, независимо от того, насколько я раздражена тем, что он так долго скрывал от меня правду.
— Нет.
Легкая улыбка появляется на его губах.
— Хорошо, потому что завтра Арчер возвращается из отпуска, и он согласился быть моим шафером и нашим свидетелем.
Я поднимаю бровь.
— Профессор Дэниелс? — уточняю я.
— Да, он мой самый близкий друг. — Он делает паузу, пожевывая внутреннюю сторону щеки. — Он знает все о моем стремлении отомстить, как и Гаврил. Они в курсе, что я поцеловал тебя, но я никогда не говорил им, что это зашло дальше, пока не позвонил Арчеру и не попросил его быть моим шафером. — Он наклоняет голову. — Ты хочешь, чтобы Наталья присутствовала?