Она смеется.
— Я слышала, ты чертова снежинка, которая даже никого не убивала. — Она наклоняет голову набок. — Какая наследница клана не убивала к восемнадцати годам?
У меня сводит живот.
— Ты больна, если думаешь, что это повод для хвастовства — отнимать чью-то жизнь.
Джинни бросает взгляд на одну из своих подруг.
— Ты можешь в это поверить?
Она качает головой.
— Сучка не заслуживает места в Академии Синдиката, если хочешь знать моё мнение.
Я свирепо смотрю на них обоих.
— Тебя никто не спрашивал.
Они обмениваются взглядами.
— Ей нужно преподать гребаный урок, — говорит другая девушка, хрустя костяшками пальцев.
Я держу кулаки перед собой, как меня учили. Не в моем характере быть агрессивной, но я буду защищаться.
Она налетает на меня и наносит удары в левый бок, которые я легко блокирую. Девушка теряет терпение, и слишком быстро наносит удар справа. Я сильно бью ее кулаком в живот, из-за чего она стонет и сгибается пополам.
— К черту это, — говорит Джинни, бросаясь на меня.
Она валит меня на пол, нанося удар за ударом. Я изо всех сил пытаюсь оттолкнуть ее, но ее сила подавляет меня: она наносит около трех сильных ударов, прежде чем я успеваю сбросить ее с себя.
Из моей разбитой губы сочится кровь.
— Что с тобой не так? — спрашиваю я, отказываясь верить, что этим девушкам доставляет удовольствие причинять боль другим. В этом нет никакого смысла, но мой брат был таким же, полный решимости доказать, что достоин порочной империи, которую построили мои родители.
— Ничего, — отвечает Джинни. — Чего ты ожидала от академии, полной наследников мафии?
Я не ожидала такого дерьма в свой первый вечер здесь. Факт в том, что я буду выделяться, как бельмо на глазу, потому что у меня нет в планах перенимать бизнес моих родителей.
Самая высокая из девушек выходит вперед.
— Если ты думаешь, что это плохо, ты будешь удивлена.
В ее тоне звучит жестокость, когда она лезет в карман и достает оттуда какой-то предмет. Она так быстра, что я успеваю заметить лишь вспышку металла, когда она делает выпад вперед и вонзает нож мне в правую ногу.
Я кричу в агонии, когда она выдергивает его, отчего кровь брызгает в воздух. Мой желудок сжимается при виде крови, хлыщущей из глубокой раны, и я делаю шаг назад, что только усиливает кровотечение.
Боль ужасна, когда я нагружаю ногу, поэтому я балансирую на одной ноге, зная, что они могут напасть снова, и я не смогу от них отбиться.
— Что за черт? — говорю, свирепо глядя на них, когда чужеродная ярость проникает в мою кровь. — Трое против одного итак достаточно несправедливо, так еще и с ножом?
Та же девушка, которая ранила меня, ухмыляется и подходит ближе, вертя нож в руке.
— Поскольку ты отбивалась, к тебе особое отношение.
Я отпрыгиваю назад на единственной здоровой ноге, зная, что лишь оттягиваю очередную болезненную атаку. Мой взгляд устремляется к дверному проему, за которым уже собралась публика, но никто не приходит мне на помощь.
Высокая девушка снова наступает на меня, и я уворачиваюсь от нее, но только чуть-чуть, падая при этом и приземляясь плашмя на задницу.
От толчка ногу пронзает мучительная боль и я рычу, раздраженная тем, что не могу дать отпор этим ненормальным.
Они убьют меня?
Я бы всего ожидала от студентов этого сумасшедшего дома. Это место должно быть незаконным, но копы, как и все власти в этом мире, коррумпированы, как и преступники. Деньги — корень всего зла, и если у вас их достаточно, не имеет значения, какие отвратительные преступления вы совершаете. При наличии денег всё это исчезнет.
Девушка ухмыляется мне сверху вниз, направляя нож на другую ногу. Она удерживает мой взгляд, наслаждаясь страхом, который исходит от меня.
Она делает движение, чтобы вонзить нож мне в другую ногу, но я обезоруживаю ее, вырывая нож из её руки, когда она меньше всего этого ожидает.
Я направляю на нее нож, размахивая им.
— Отойди нахуй от меня.
Девушка ухмыляется.
— Или что? Ты собираешься пырнуть нас ножом?
Я впиваюсь в нее взглядом, темная ненависть кипит у меня под кожей.
— Да, держись от меня подальше, черт возьми.
Та же девушка достает что-то из кармана и щелкает запястьем, открывая складной нож. Пока я пытаюсь придумать план, сердце стучит в ушах. Возможно, я сделаю только хуже, если буду стоять, пока из раны хлыщет кровь, но я пытаюсь подняться на ноги. Я снова падаю на задницу, к удовольствию нападавших.
— Какая жалкая слабачка, — говорит Джинни, глядя на других девочек. — Что нам с ней делать?