— Нет, — кричу я, бросаясь вперед.
Парамедик позволяет мне подойти к ней.
— Джейн, мне так жаль, — шепчу, проводя рукой по ее прекрасным золотистым волосам.
Комок застрял у меня в горле с такой силой, что я больше не могу говорить. Слезы скатываются по щекам, когда ее потеря поражает меня сильнее, чем потеря моей империи. Это является доказательством того, каким я был дураком, держась от нее подальше.
Я никогда не водил ее на свидание, никогда не целовал ее красивые губы, никогда не ощущал ее тепла рядом с собой. Сжимаю кулаки по бокам, когда горе перерастает в яростный гнев.
Наклоняюсь и шепчу ей на ухо, хотя она не может меня слышать:
— Я заставлю их заплатить за это, Джейн. Обещаю.
Сложная паутина эмоций захлестывает меня, когда гнев, вина и горе угрожают разорвать меня по швам.
Клан Кармайклов — самая влиятельная преступная организация в штате, а это значит, что нужно бежать из Джорджии сегодня ночью, чтобы у меня был шанс отомстить. Страховка покроет ущерб от пожара, но Archer Data Corp превратится в руины, как только распространится новость об уничтожении серверов.
— Сэр, я прошу прощения, но мы требуем, чтобы вы отошли.
Твердая рука опускается на мое плечо, когда я сжимаю ледяную руку Джейн. Глядя на нее, понимаю, что не смогу присутствовать на ее похоронах. Я должен уйти сейчас, если хочу исчезнуть.
Отпускаю ее руку, отрывая взгляд прекрасного лица. Медленно отхожу, зная, что вижу ее в последний раз. Последний раз, когда я стою на земле Атланты. Я доверяю Эрику, президенту компании, разобраться со страховой компанией и последствиями.
С сегодняшнего вечера Бретта Арчера больше не существует. Я исчезну с лица земли, и меня невозможно будет отследить.
Кармайклы не найдут меня, пока не станет слишком поздно. Я разрушу их мир и причиню им боль в десятки раз хуже, чем они причинили мне.
Сегодня ночью умер Бретт Оакли Арчер. Я должен стать кем-то другим во второй раз за свои двадцать восемь жизни.
Глава 2
Ева
Пять лет спустя…
— Клянусь, это не я, — говорю я, стоя перед моим отцом, который держит фотографию кого-то удивительно похожего на меня, целующегося со школьным уборщиком.
— Должно быть, кто-то отфотошопил это.
Для начала, не думаю, что я когда-либо вообще разговаривала со школьным уборщиком в своей жизни. Пока я смотрю на фотографию, от его вида у меня скручивает живот. Не то чтобы я тщеславна, но он определенно не тот мужчина, который меня привлек бы. С весом, вероятно, на сотню фунтов больше, чем следовало бы, и с меньшим количеством волос на голове, чем у меня на ногах.
Во-вторых, я никогда в жизни не целовалась с парнем, не говоря уже о каком-то случайном лысеющем мужчине средних лет. Трудно поверить в то что они думают, что это я.
— Ева Кармайкл, ты чуть не навлекла огромный скандал на нашу семью, — упрекает моя мать, качая головой в углу.
— Не думай, что мы настолько глупы, чтобы поверить, что это не ты.
Она делает шаг вперед и смотрит на меня с окаменевшим лицом.
— Как долго это продолжается?
Я ошарашенно смотрю в ответ, гадая, верит ли она, что у меня были бы отношения со школьным уборщиком.
— Я даже не знаю этого парня.
Мои родители жалкие, потому что у меня нет времени на мужчин.
Я фокусирую всю свою энергию на школьных занятиях, так как мне нужно поступить в лучшую школу, чтобы стать ветеринаром, к большому их отвращению. Несмотря на то, что они настаивают, что это никогда не произойдет, поскольку моя судьба — унаследовать семейный бизнес, я планирую вырваться из их рук и следовать своим мечтам.
Мой отец хлопает ладонью по столу.
— Ева, не лги нам, — рычит он.
Выражение его глаз злобное.
— Тебе восемнадцать лет. Самое время тебе взять на себя ответственность за свои поступки.
Я тяжело сглатываю, пытаясь прогнать комок в горле. Меня бесит, что оба моих родителя считают меня виновной в этом.
— Ты спала с ним? — спрашивает мама, отчего жар разливается по каждому дюйму моей кожи.
— Нет! — кричу я, качая головой. — Я, блядь, даже не целовала его!
— Язык, Ева, — язвительно замечает мой отец. — Я сыт этим по горло.
Он косится на мою мать.
— Думаю, ты права. У нас нет выбора.
Я перевожу взгляд с матери на отца, гадая, что он имеет в виду.
— О чем ты говоришь?