Валентина говорила, а я видела наш Бугор — высокий берег Москва-реки у Бородинского моста. Сейчас он занесен белым тополиным пухом, и метет, словно зимой, поземка, заметает свежую собачью могилку. За рекой садится багровое круглое солнце — чем ближе к земле, тем больше диск в розовом жарко-туманном мареве.
Да, Бугор… Здесь началась наша жизнь. По Бугру родители катали нас в колясках. С него мы, школьницы, скатывались на санках. Здесь, над рекой, совершались наши первые, трепетные, еще не взрослые прогулки. Здесь, с собакой на поводке, встречаю я каждое утро. Под ногами, в серых гранитных берегах, течет Москва-река. Внизу, за рекой, текут машины. За спиной встает солнце. Лучи света, сплетенные в тонкую солнечную сеть, колеблются под мостом. Сюда прихожу я и на закате. Солнце плавно опускается куда-то за Дорогомилово, как купальщица в реку, и вот уже дрожат в черной воде фонари.
Так поднялась некогда над рекой, над Бугром моя жизнь. И чуть не половина утекла уже с водой под мостом. Где-то суждено ей закатиться?
— Валентина, не плачь. Приезжай. Я дней через пять вернусь в Стрэдхолл, а потом съездим вместе в Дэвон, это на юге.
— Ань, я теперь не приеду…
— Почему ж теперь-то не приедешь? Теперь и приезжай! Кошку свою отдай Дине Артемовне, пусть пока в библиотеке поживет. Там мышей полно, ты же сама видела. Помнишь, как мы их в банку ловили? Ставили под банку карандаш и клали сыр. Нет, ты помнишь, сколько мышат попадалось?
— Да… И толстые были….
— Оставь, оставь. Дина кормить ее будет вкусно, из буфета.
— Да нет, Ань, не могу я…
— Да почему?
— Ань, я тут подумала… Ну понимаешь… А что если я уеду, а Олег захочет вернуться?
— Ну, если так, и не надо. Сиди жди Олега. Может, он и правда передумает. Ты только не плачь. Я ведь того гляди — и обратно. Через неделю — ну самое большое дней через десять. Ты пока пей тазепам на ночь. А! Нет! Слушай! Иди к психотерапевту! Немедленно! Завтра! И не думай отнекиваться! Знаешь, как помогает!
— Да я уже была…
— Была?! Да что ты! Неужели сама пошла? Вот молодец! Умница! Почему ж ты опять плачешь? Из-за Доллиньки? Ну, понятно. Жалко собачку, конечно, что говорить…. Сколько лет, да и память об Анне Александровне. А к терапевту все-таки сходи. Ну, что тебе стоит — хоть разок. Поможет!
— Ни за что. Меня ведь в первый-то раз Олег заставил, я бы сама не пошла.
— Как Олег?
— А вот так. Олег. Чтобы я перестала звонить ему по телефону. Знаешь, Ань, я ведь звонила. И плакала. А его девка нервничала, что он ко мне вернется. И он меня заманил. Согласился встретиться, посадил в машину и отвез в какую-то квартиру. А там открывает мужик в трусах. Грязный такой, потный, небритый. И Олег говорит: познакомьтесь. Это психотерапевт. А это Валентина. Вы тут поговорите, а я пошел. Ты бы видела этого психотерапевта!
— Да какой это психотерапевт! Сама говорила: Олег скупой. Нанял, наверное, кого подешевле — самозванца, неуча.
— Скупой-то скупой, но если ему надо — деньги тратит ого какие. Это ведь он не для меня — для своего спокойствия. Мужик оказался знаменитый.
— А ты откуда знаешь?
— Я потом сама искала. Чтоб не так мучаться. Я очень мучаюсь, Ань. И нашла — тот же телефон, что на его визитке.
— Ну и как? В смысле — как сеанс?
— А никак. Чушь какую-то мне впаривал. Не нервничайте, говорит. Все проходит. Я попрощалась вежливо и ушла…
— Боже мой! Ну не плачь. Валентина! Скажи, ты о Сиверкове ничего не знаешь? Как там моя Званка? А то он не звонит. И мне отсюда звонить неудобно. Денег-то нет.
— Он, кажется, куда-то уехал. Я от знакомых слышала. Собаку отдал Тарику и уехал.
— Тарику? Отдал! Мою собаку! Мы же договорились!
— Позвони Тарику. Ладно, Аня. Я только хотела сказать, что не приеду. Точно. И вон сколько денег проболтала. Ну все, пока. Жду.
Я понеслась наверх за телефонной книжкой. Поздно, ну да ничего. Тарик полуночник. Проснется. А вот Мэй, наоборот, не проснется. И прекрасно.
Бас Тарика бархатной волной прокатился через всю Европу и Ла Манш, зазвучал в трубке — уверенно, спокойно, надежно. Вот что значит дрессировщик крупных хищных зверей. Никаких психотерапевтов не надо. Да, Званка у него. Кушает с удовольствием. Не скучает. Охраняет Ботанический сад. Поймала тут одного за штаны — еле ноги унес. В общем, развлекается по ночам… Сиверков? А, Сиверков! Да, уехал. Срочно, вроде в экспедицию. Куда? Ну-у-у, куда… Северней, чем Индия. Может, на Памир. Пяндж? Может, и на Пяндж. Да нет, вроде северней. Гораздо, гораздо северней. Мэй привет. Энн старушке тоже привет. Да не волнуйся ты, все путем. Нормалёк.