- Меня зовут Базз Скиннет, я буду секундантом Гая.
Кобальт скептически взглянул на Скиннета и кивнул.
- Как угодно барону Брюннеру.
К ним подошёл Арман, отставший от Кобальта, из-за своих одеревенелых ног. За время поездки от его боевого духа не осталось и следа. Из памяти выветрилось абсолютно всё, кроме того, что надо сделать сейчас. Уж это он запомнил так, что готов был вспомнить и после смерти.
- Доброе утро, Арман, - сухо поприветствовал его Адольф. Остальные мужи едва заметно кивнули. Базз Армана брезгливо проигнорировал.
- Господин судья!- сказал Арман, твёрдым и громким голосом, - Я хотел донести до вас, что сейчас состоится дуэль, запрещённая Императором с начала прошлого года.
Наступила недоумённая тишина. Мужи смотрели на него, кто с удивлением, а кто с откровенной насмешкой. Разве что Кобальт несколько раз одобрительно кивнул.
Арман стоял, никого не видя, и смотрел только на судью. На лице Адольфа дёрнулась мышца. Тот поспешно справился с тиком.
- Да? А кто, простите, в ней участвует?
- Я и Гай Брюннер!
Люди зашептались. В их глазах читалось осуждение. Базз Скиннет плюнул себе под ноги и громко крикнул
- ТРУС!
Брюннер на выходку Армана не отреагировал вообще. Это была его фирменная черта - не видеть в упор тех, на ком сходились перекрестье прицела.
На лице Адольфа Скиннета проскочила злобная усмешка. Этот человек мог убить его сына, если бы не Брюннер...
- Стало быть, вы только что признались в желании участвовать в дуэли, - едва не прошипел он. - Правильно, Арман?
И повысив голос, добавил:
- Волею Императора, я имею право Вас повесить. Хоть сейчас! Например, на во-о-он той ветке. Живописно будете смотреться на фоне рассвета.
- Натюрморт! - хохотнул Базз Скиннет.
- И Брюннера, - угрюмо добавил Арман.
- С чего бы? - Адольф свирепо улыбался. - О планах господина барона на это утро мне ничего не известно. На дуэль ПРИПЁРЛИСЬ исключительно вы, Арман.
- И нас притащили! - снова хохотнул Базз.
- Так что все условия для казни у меня есть, - скалящаяся улыбка Адольфа превратилась в уродливую гримасу. - И верёвка, и ветка, и даже зрители.
Окружающие мужи и подошедшие дворяне тихо засмеялись. Здесь собрались в основном любители "поединков чести", потому ждать снисхождения Арману было не от кого. Арман замер как лягушка под взглядом змеи. Кожа судьи посерела, лицо, словно превратилось в череп. Глаза сверлили Армана насквозь. Адольф не шутил. Он и впрямь с вечера подумывал повесить Армана и обезопасить Брюннера от лишних проблем.
- Ты не повесишь его, Адольф, - сказал Гильфи, появившийся рядом в компании своих боевых товарищей.
- Думаешь, я буду у тебя спрашивать?
- Думаю, ты его не повесишь, - повторил Гильфи. - Нет оснований. А говорить можешь что хочешь.
И тоже улыбнулся. Куда более дружелюбной улыбкой, чем судья. Но все присутствующие разглядели за ней полтора-два десятка трупов, застреленных и заколотых.
Возможно, молодые разъярённые дворяне таки доберутся до шестерых искалеченных старпёров, но стоить им это будет очень дорого. Латы, пистоли и огромный опыт боёв.
- Вы не справитесь... - глухо сказал Судья. Но уже без огонька. Так, побухтеть. Ему совсем не улыбалось, чтобы завтра вся губерния знала о бойне, которая случилась потому, что судья решил повесить парня за дуэль, которой к тому же и не было.
- Ну, хоть развлечёмся! - оскалился Гильфи и, найдя глазами Гая, громко крикнул. - Эй, Брюннер! А с каких пор тебя судья покрывать начал?
- Я не нуждаюсь в покровителях! - отозвался Брюннер, отвлекаясь на миг от беседы. - И для тебя я господин барон. Ты меня понял?
- Разумеется, господин барон! - сказал Гильфи и учтиво раскланялся, что в доспехах получилось более чем нелепо. Брюннер издёвку проигнорировал.
Судья дёрнул щекой и снова усилием воли сдержался. Идея с повешеньем провалилась окончательно. Теперь только дуэль.
- Ладно, Арман, - Адольф скривился в усмешке. - Можешь идти домой.
- Наш дом, поле боя! - торжественно сказал Гильфи и хлопнул Армана по плечу.
- Парень, очнись. Враг скучает!
Арман кивнул и медленно, шаг за шагом, пошёл на ровную площадку, которую помощники Кобальта уже ограничили флажками.
- Так господа! - громко сказал Кобальт глянув на часы. - Шестой час утра! Что будем делать?
- Штаны ему поменять! - ухмыльнулся Скиннет, двигаясь вслед за Арманом. - Верно, трусишка?
- Держите себя в руках, юноша! - Строго сказал Кобальт, идущий рядом. - Это не цирк!
При слове "цирк" Базз побелел от гнева, замер и тихо выругался.
- Базз! - окликнул Адольф, - Иди сюда. Думаю, господин Кобальт справится сам.
- Разумеется, - кивнул Кобальт, заходя на площадку.
Народ начал понемногу подходить к флажкам, стараясь распределиться более-менее равномерно.
Брюннер снял свой расшитый золотом камзол, оставшись в белой рубахе. Неторопливо размялся. Пошутил о чём-то, вызвав смех среди друзей и подруг. Взял рапиру и зашёл за флажки.
Арман камзол не снял (и никто даже не потребовал). Не проявил ни малейшего желания к разминке. Со второй попытки вытащил рапиру из ножен, уронив их на землю, и теперь стоял, покачиваясь, глядя безумными глазами напротив себя.
Его грудь вздымалась и опускалась, будто он всерьёз собирался "надышаться" вопреки известной пословице. Собственно всё. Цели, поставленные отцом, достигнуты. Всё что он должен сделать теперь, это лишь дождаться команды секунданта. После этого, дуэль официально считается начатой. Начатой на глазах тайного имперского агента, присутствующего среди зевак...
Главное не свалиться в обморок до команды.
И потому он дышал. Дышал как двигатель омнибуса или той штуковины, что ездит на двух железных полосках. Когда-то в юности он наскрёб денег и катал на ней жену. Давно. В той ещё жизни.
В жизни.
- Арман!
Он вздрогнул и пришёл в себя. Даже ватное тело обрело чувствительность. Он был искренне благодарен мэру города, что вывел его из очередного ступора.
Мэр, один из немногих зрителей, кто не воспринимал происходящее как забаву. Когда-то он дал шанс амбициозному юноше, и с тех пор ни разу не пожалел.
- Я выражаю соболезнования... - хрипло и печально сказал мэр, нервно вертя в руках курительную трубку. - Мне очень жаль... Буду молиться за вашу душу...
- Спасибо! - кивнул Арман и пожал ему руку.
- Всё? - спросил Кобальт. Дождавшись, когда мэр уйдёт, он стал между дуэлянтами и поднял руку, готовясь дать команду.
Между ними было всего три шага. Брюннер стоял в своей типичной манере, в упор не глядя на противника. Арман же смотрел куда-то вдаль. Кобальт медлил, хмуро глядя на свои часы. Среди зрителей начало нарастать напряжение. Все были так заняты начинающимся поединком, что не увидел как Гильфи, махнул своим "кошкодёром".
- Начали! - скомандовал Кобальт и отошёл за флажки.