На собрании многих из медиков я увидел в лицо, познакомился с ними, окунулся в атмосферу их жизни и быта и проникся еще большим уважением к этим скромным труженикам войны.
В конце октября в армию для проведения совещания с политсоставом прибыл член Военного совета фронта генерал-лейтенант К. Ф. Телегин. На совещание были приглашены работники политотдела армии, начальники политорганов соединений и заместители командиров отдельных частей по политической части. Проходило оно необычно. Мы не докладывали о проделанной работе, как бывало прежде, не представляли многочисленных сведений, хотя они были собраны. Состоялся просто непринужденный разговор. И топ ему задал Константин Федорович Телегин.
— Впереди предстоят новые тяжелые сражения с сильным и коварным врагом, — сказал он вначале. — Чтобы обеспечить высокий уровень боевой и политической подготовки войск, каждого солдата, офицера, от всех вас требуется максимум усилий, добросовестное творческое отношение к своим обязанностям. Мы решили послушать, как идут у вас дела, выяснить, не мешает ли что-либо вам и работающим рядом с вами командирам полностью отдавать порученному делу свой опыт, знания, энергию, весь жар своей души…
Константин Федорович попросил нас откровенно высказаться обо всем наболевшем, о том, что, как он выразился, «жмет ногу», сказывается на настроении. Пожалуй, впервые за годы войны мы услышали вопросы о том, не обойден ли кто наградами, воинским званием, какие есть претензии, пожелания, просьбы к Военному совету фронта, политуправлению, начальникам и штабам родов войск и служб.
Уже одно такое вступление как рукой сняло напряжение, скованность, создало доверительную обстановку, в которой можно говорить обо всем, не боясь быть оборванным на полуслове или неправильно понятым. И выступления участников совещания были откровенными. Сейчас трудно полностью передать содержание разговора. Помню лишь, что все затрагивали далеко не личные моменты, говорили прежде всего о путях повышения боеготовности войск. На все вопросы генерал-лейтенант К. Ф. Телегин дал конкретные ответы. По некоторым из них он советовался с присутствовавшими, как лучше поступить в том или ином случае, и тут же принимал решения.
Только у одного участника совещания — заместителя командира артиллерийского полка по политчасти майора Б. (не буду называть его фамилию) имелась личная претензия. Он считал себя обойденным наградами. На фронте, мол, с первых дней войны, все время на переднем крае, имеет дюжину ранений и только одну медаль…
— Причины, — рассказывал политработник, — разные. В трех или четырех случаях выбывал из строя по ранению в первые же дни боев. — Он показал пачку справок, полученных в госпиталях. — В свою часть уже не возвращался. В ходе одной операции был переведен в другую часть с повышением, но ни старый, ни новый командир не позаботились о представлении к награде. Затем возникли натянутые отношения со старшим начальником. Поймите меня правильно, товарищ генерал, — сказал политработник. — Воюю я не ради наград, но все же становится обидно…
Константин Федорович попросил генерала Латышева разобраться во всем и доложить ему. Вскоре справедливость восторжествовала. Офицер был награжден боевым орденом, а потом к этой заслуженной награде прибавились и другие.
Совещание, а вернее — откровенная беседа принесла большую пользу. И не только потому, что реализация предложений и замечаний политработников способствовала улучшению обучения и воспитания воинов. Мы получили предметный урок внимательного и заботливого отношения к подчиненным, урок, я бы сказал, чуткости. Аналогичные совещания Военный совет армии провел и в корпусах.
Особое внимание уделялось тем воинам, которые длительное время находились на фронте, не раз проявляли в боях мужество и отвагу, проливали кровь, но по разным причинам не были удостоены наград. Среди них были солдаты и сержанты, младшие офицеры боевых подразделений, в основном те, кто прибыл с пополнением после излечения в госпиталях. Разумеется, мы не подходили ко всем с одинаковой меркой. Чтобы подготовить боевые характеристики, политработникам, офицерам-кадровикам пришлось немало потрудиться: изучать многие документы, обширную переписку, посылать запросы в другие воинские части.
В результате большой и кропотливой работы в армии было награждено около 2000 солдат, сержантов и офицеров (только в 16-м танковом корпусе — 638 человек, в 1-м механизированном — 467). Мне приходилось принимать участие в торжествах, посвященных вручению воинам наград, которые всегда были волнующими. Новые кавалеры орденов и медалей горячо благодарили командование, клялись в боях оправдать высокую оценку их ратного труда.