Вскоре стали поступать донесения из соединений и частей о работе, проведенной вокруг обращения Военного совета фронта.
Все воины, которые, выступая на митингах, давали клятву бить врага по-гвардейски и выражали желание идти в бой коммунистами, с честью сдержали свое слово в последующих сражениях. Уже упоминавшиеся Ю. Горбушко, В. Заикин, И. Конев за мужество и героизм, проявленные ими при освобождении Польши, были удостоены звания Героя Советского Союза, а много других воинов — награждены орденами и медалями.
Первыми боевую задачу — проделать проходы в минных полях и проволочных заграждениях врага — получили саперы. Они быстро покинули окопы и как будто растворились в темноте. Вскоре то тут, то там стали возникать короткие огневые схватки. Стало ясно: не везде саперы остались незамеченными.
В ту холодную ночь они вынули из мерзлого грунта и обезвредили многие сотни вражеских мин, расчистив тем самым путь танкам и пехоте. Вместе со своими товарищами из 116-го батальона 61-й инженерно-саперной бригады на выполнение боевого задания ушел и комсомолец рядовой Федор Кытин. Перед наступлением в его подразделении состоялось комсомольское собрание, решение которого обязывало членов ВЛКСМ личным примером мужества воодушевлять бойцов при проделываний проходов в минных полях противника.
По сигналу командира роты саперы двинулись к вражеской обороне. Кытин шел впереди. Пробираясь по минному полю, он наткнулся на окоп фашистского боевого охранения, стал обходить его. Но было поздно. Гитлеровцы открыли огонь, стали бросать ручные гранаты. Федор не растерялся и две из них швырнул обратно в окон. Однако третью бросить не удалось. Раздался взрыв. Острый осколок впился бойцу в ногу. Несмотря на нестерпимую боль, сапер выполнял задачу. Ползти стало труднее. От растаявшего снега намокло и потяжелело обмундирование. Свет вражеских ракет больно резал глаза. В стороне остался второй окоп боевого охранения противника. Наконец Кытин у цели. Он снял и обезвредил восемь противотанковых мин. Появилась первая табличка с надписью «Проход». Федор продолжал свою опасную работу. Рана давала о себе знать, и все же движения сапера были выверенными, быстрыми, четкими.
Когда боец возвращался назад, он наткнулся на вражеских солдат. Начался неравный бой. Кытин был снова ранен. Ослабевший, истекающий кровью, он дрался до тех пор, пока не потерял сознание.
Очнулся Федор в немецком плену. Как выяснилось потом, сразу начался допрос. Но солдат отказался отвечать на вопросы гитлеровцев. Его начали пытать. В ответ — молчание. Взбешенные фашисты до смерти замучили сапера, однако так ничего и: не добились. Девятнадцатилетний юноша до конца остался верным присяге, не выдал врагу военную тайну. Указом Президиума Верховного Совета СССР Федору Максимовичу Кытину было посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.
…Перед началом артиллерийской подготовки командующие артиллерией 5-й ударной и 2-й танковой армий генералы П. И. Косенко и Г. Д. Пласков сделали сверку часов со своими подчиненными в соединениях и частях. Командиры, работники штабов еще раз проверили готовность артиллерии, пехоты, танков к атаке, состояние связи.
Этим утром я заметил у себя своеобразную психологическую перестройку. Если в предшествующие месяцы подготовки к наступлению время летело очень быстро и заставляло беспокоиться, переживать, что не успеешь все сделать, то в последние часы перед началом артподготовки оно тянулось томительно медленно.
На исходе ночи землю окутал густой туман. Он помог скрыть от противника последние приготовления к наступлению. И вот уже завершена смена и занятие частями исходного положения. Боевые порядки наших войск уплотнились. На плацдарме стало тесно. Куда ни кинешь взгляд — орудия, минометы, «катюши». На участке направления главного удара их плотность достигала тогда 200 и более стволов на километр фронта.
…Буквально перед артподготовкой ко мне обратился начальник политотдела 9-го танкового корпуса полковник И. Н. Плотников. Он просил разрешения при вводе корпуса в прорыв находиться в 47-й танковой бригаде, являющейся его передовым отрядом.
— На КП корпуса за меня останется мой заместитель подполковник Ефимов, — доказывал Иван Николаевич. — Что и как делать, я его проинструктирую. Опыт у него есть. Он уже оставался за меня не раз…
— А что, — спросил я Ивана Николаевича, — Телехов нуждается в постоянном глазе старшего?