— Наверняка нашего в плен взяли, — высказал предположение капитан Пиявчик. — Надо выручать.
Лейтенант Проскуряков через связного передал командиру отделения: подпустить фашистов как можно ближе, взять их живьем или поразить в упор. Только не задеть своего. Мотострелки четко выполнили приказ, спасли советского офицера-танкиста. Оказалось, его пленили в ночном бою в тот момент, когда он после ранения выбирался из горящего танка. Лейтенант и рассказал им о гибели капитана Д. А. Карабана.
Утром гитлеровцы открыли ожесточенный огонь по позициям окруженных. Из переулка показались три вражеских танка в сопровождении пехоты. Гвардейцы отразили атаку. Один танк был подбит, остальные повернули обратно. Опомнившись, противник снова атаковал и снова откатился назад.
Редели ряды и оборонявшихся. Третье ранение получил лейтенант Проскуряков. Взрывом его отбросило от пулемета. Придя в сознание, офицер перевязал руку и только сейчас обнаружил, что ленты пустые. Иссякали боеприпасы и у автоматчиков. Все меньше оставалось снарядов на батарее. А гитлеровцы готовились к новой атаке.
Капитан Пиявчик, посоветовавшись с Проскуряковым, решил вызвать самолеты-штурмовики непосредственной поддержки передового отряда. Он приказал радисту связаться со станцией наведения 197-й штурмовой авиадивизии а передать координаты квадрата, в котором находились окруженные. В эфир полетело тревожное сообщение. Начались томительные минуты ожидания. Прошло не менее получаса. Самолетов не было. Под прикрытием артиллерии фашисты ринулись в атаку. Когда они находились в 300–400 метрах от наших позиций, в небе показались советские штурмовики. И тогда вверх взлетели ракеты, обозначавшие местонахождение самоходчиков и мотострелков. Ревущий гул самолетных двигателей сменился треском авиационных крупнокалиберных пулеметов и автоматических пушек. Наземная стрельба стала стихать. Самолеты, делая заходы по кругу, метко поражали цели…
Капитан Пиявчик и лейтенант Проскуряков не скрывали своей радости. Они решили обязательно написать в авиационную часть и в газету, поблагодарить летчиков за такую необходимую поддержку. И вдруг Проскуряков почувствовал слабость. Схватив руку Пиявчика, он стал медленно оседать, а затем неожиданно свалился на землю и потерял сознание. Видимо, сказались ранения, потеря крови и большое нервное напряжение. Товарищи оказали командиру первую медицинскую помощь, а вечером, когда окруженных выручили из беды части, наступавшие с фронта, офицер был отправлен в госпиталь. Кстати, отмечу, что после выздоровления он вернулся в нашу армию и закончил свой путь в Берлине. В сводном полку 1-го Белорусского фронта И. Г. Проскуряков участвовал в Параде Победы на Красной площади.
За героические подвиги, проявленные при освобождении польских городов Мщонува, Жирардува, Сохачева и других населенных пунктов, капитану Ивану Павловичу Пиявчику, лейтенанту Ивану Герасимовичу Проскурякову, старшему сержанту Ивану Михеевичу Астафьеву Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 февраля 1945 года присвоено звание Героя Советского Союза.
…Когда были обсуждены все вопросы, связанные с 47-й бригадой, я проинформировал генерал-майора Н. Д. Веденеева об обстановке, сложившейся на реке Бзура, где действовали передовые части 12-го корпуса. Генерал поблагодарил за информацию и вдруг предложил:
— Предлагаю перекусить на скорую руку. Вон в той избе, — Веденеев показал рукой на стоявший на окраине деревни домик. — Мои хлопцы обещали что-то сообразить по этой части.
Заходим в дом. Нас приветливо встречает хозяйка. Она уже растопила плиту, поставила чайник. Затем в горнице покрыла стол чистой скатертью. Водитель энергично чистил сковородку, чтобы разогреть консервы. Адъютант генерала выкладывал из походного чемодана какие-то свертки со снедью, хлеб, тарелки, вилки.
Только мы сняли шинели, как из соседней комнаты послышался сгон. Хозяйка быстро метнулась туда. Когда она вернулась, Веденеев оказал:
— Очень прошу извинить нас. У вас кто-то болен, а мы тут со своими хлопотами.
— Нет, пан генерал, — ответила хозяйка. — То не болезнь. То моя невестка мается. Роды тяжелые, а фельдшера не видели с тех пор, как герман к нам нагрянул. Поехать бы в соседнюю деревню за повивальной бабкой, да лошади нет.