Кроме армейской, издавались и корпусные газеты. Выходили они ежедневно, независимо от сложности боевой обстановки. Их тираж устанавливался с таким расчетом, чтобы один экземпляр приходился на экипаж танка, орудийный расчет, отделение автоматчиков.
…Я продолжал знакомиться с работниками штаба и служб армии. Приятное впечатление произвел исполняющий обязанности начальника штаба полковник И. Н. Базанов. Он показал на карте дислокацию войск армии, подробно проинформировал меня о плане боевой учебы, состоянии соединений и частей. По его словам, командование армии создало солидную учебно-материальную базу (штурмовые полосы, стрельбища, танкодромы) и неплохие по тем временам бытовые условия для личного состава.
Другие работники штаба помогли мне более четко представить, чем занимаются войска армии, уяснить задачи, место и роль политического отдела в ходе подготовки к очередной операции. Я решил побывать в некоторых корпусах и бригадах, на месте познакомиться с людьми. Считал, что житейская мудрость: лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать — во фронтовой обстановке кажется особенно справедливой. Тем более что начинались собрания партийного актива, которые заранее спланировал политотдел.
Следующим утром выехал на магнушевский плацдарм в 16-й танковый корпус. Территория плацдарма была внушительной по размерам: до 44 километров по фронту и до 15 километров в глубину. Местность — открытая, низменная, с большим количеством заболоченных участков. Леса были только на юге, где и находились основные силы корпуса. Куда ни бросишь взгляд — сплошные развалины. Уничтожено и местечко Магнушев, именем которого назван плацдарм. В августе и сентябре здесь непрерывно шли ожесточенные бои. Против переправившихся на западный берег Вислы частей враг неоднократно предпринимал сильные танковые контратаки. Но воины 8-й гвардейской армии, сражавшиеся бок о бок с частями 16-го танкового корпуса и братьями по оружию — солдатами и офицерами 1-й армии Войска Польского, выстояли. Плацдарм был удержан.
На КП корпуса меня встретил начальник политотдела полковник А. А. Витрук. Его я знал мало. Известно было только, что он бывший партийный работник, призванный в 1937 году по партийной мобилизации в ряды РККА, и в битве под Москвой уже был комиссаром танковой бригады. Мне говорили, что А. А. Витрук свое дело знает хорошо, умелый организатор, политотдел корпуса крепко сколочен, работает дружно, инициативно.
После короткой встречи с командиром корпуса Героем Советского Союза генерал-майором Н. М. Теляковым (он заканчивал подготовку доклада на партактиве) мы направились в соединения. На передний край, где занимала оборону 107-я танковая бригада, меня и полковника Витрука сопровождал заместитель командира этой бригады по технической части инженер-подполковник С. Г. Каракозов. По пути разговорились.
— Главное свое внимание сейчас мы уделяем поддержанию боеспособности, а конкретнее — восстановлению боевой техники, — рассказывал полковник Витрук. — На это направлены и усилия политработников, партийных и комсомольских организаций. Полностью подготовить матчасть к наступлению — задача непростая. Ведь большинство боевых машин прошло по 1100–1200 километров. Без ремонта они — никуда… Выход искали сообща. И нашли. Решение созрело в разных коллективах — в среде инженеров, техников, механиков-водителей. А оформил его светлая голова Каракозов…
Суть этого решения, как я понял, сводилась к тому, что танки поочередно выводились с переднего края на сборный пункт аварийных машин. Там устранялись дефекты и неисправности, проводились необходимые регулировки, заменялись ненадежные детали. Это начинание 107-й танковой бригады активно поддержали командование и политотдел корпуса. Вскоре его подхватили в других бригадах. Всего за период подготовки к операции технический состав ремонтных подразделений корпуса с участием техников и механиков-водителей произвел 222 текущих и 98 средних ремонтов танков и самоходок.
Подумали и о том, как в условиях надвигавшейся зимы добиться немедленного запуска двигателей без дополнительных затрат моторесурсов на их прогрев. Рядом с каждым танковым окопом экипажи оборудовали для машины зимний бокс, на полу которого, под днищем танка, устанавливались обогревательные печи. В результате удавалось поддерживать в танке плюсовую температуру и немедленно запускать двигатель. Выйдя из бокса в боевой окоп, танк мог вести огонь или сразу двинуться в атаку.