Не повезло Опаре и в другом. Хотя до войны почти все его дружки изучали немецкий язык, он же умудрился попасть в школу, где преподавали французский. По словам ефрейтора, этот язык гораздо меньше сопротивлялся ему, и француженка была даже в восторге от его произношения. Если бы с гитлеровцами предстояло объясняться по-французски, он бы еще сумел блеснуть.
К вечеру Алексей зазубрил добрую дюжину немецких слов, наиболее часто употребляемых военными. Да он и раньше знал, зачем нужно кричать «Хальт!» или «Хенде хох!». Но теперь мог проявить и более вежливое обхождение, например сказать «битте».
Своего командира отделения Опара не узнавал. Авдонин очень даже походил на настоящего унтер-офицера. Форма на нем сидела так ладно, будто была сшита по специальному заказу.
Когда багровый диск солнца скрылся за лесом и между деревьями легли вечерние тени, дежурный по заставе объявил Авдонину и Опаре приготовиться к выходу в наряд.
— Как себя чувствуете, товарищ ефрейтор? — спросил Опару сержант Авдонин, так же как всегда спрашивал его перед выступлением на охрану границы.
Авдонин знал, что ефрейтор здоров, бодр и нести службу может, но считал своим долгом во всех случаях соблюдать уставной порядок.
— Зер гут, господин унтер-офицер! — отчеканил Опара. — Только не принять бы мне вас за натурального фрица. В лесу скоро стемнеет… А эта паршивая форма, знаете, как за войну глаза намозолила. У меня даже особый рефлекс на нее выработался: стоит только ее побачить — указательный палец сам к спусковому крючку тянется.
— Смотря как глядеть…
— Та я ж, товарищ сержант, це добре знаю… Направление у меня всегда одно — через прорезь прицела на мушку. По прямой линии.
— А тут, товарищ ефрейтор, от нас другая линия требуется. Гибкая. Хитрая. Дипломатическая. Тут надо не столько по форме, сколько по содержанию чужаков распознать…
Начальник заставы поджидал солдат в палатке. Капитан развесил над столом, наскоро сколоченном из неструганых досок, схему, на которой были обозначены берега двух смежных озер и тропа к ним, прозванная Озерной. Тропа сначала шла просекой, затем опушкой, в точности повторяя ее изгибы. В том месте, где лес рассекала проселочная дорога, единственная в здешнем краю, она круто, почти под прямым углом, сворачивала налево и устремлялась к перешейку между озерами. По ту сторону озер проселок врезался в степь, а вдоль него чернели аккуратные прямоугольнички — дома населенного пункта. Педантичный капитан с часами в руках высчитал, сколько времени уйдет на то, чтобы добраться до озер обычным и форсированным шагом и даже бегом, если того потребует обстановка. Такие подсчеты Самородов делал и раньше, и эта кропотливая работа, казалось, не только не тяготила его, но и доставляла ему явное удовольствие.
Заслышав шаги, начальник заставы еще раз посмотрел на схему и повернулся к входу. Авдонин и Опара, подавляя в себе смех, возникли перед ним точно привидения, непривычно и как-то неуклюже держа на груди чужие автоматы с рожковыми магазинами и металлическими прикладами. При виде своих бойцов в такой экипировке капитан невольно поморщился, но едва Авдонин начал докладывать о готовности к службе, его лицо приняло прежнее, сосредоточенно-деловое выражение.
— В районе озер, — сказал Самородов, — вероятна выброска вражеских парашютистов. Командир полка приказал нам быть начеку. Вас назначаю в засаду. Расположитесь у стыка тропы с проселочной дорогой. — Капитан показал это место на схеме. — Прослушивайте небо и землю, ловите все подозрительные звуки — гул моторов, шорохи шагов. Парашютистов подпустите к себе как можно ближе. Вы. Авдонин, окликните их по-немецки. Поскольку связь с укрывшейся в здешних лесах шпионско-диверсионной группой у шефа абверкоманды сейчас отсутствует, он наверняка отправит своих посланцев без пароля, так сказать в свободный поиск… Приняв вас за своих, лазутчики обрадуются удаче, поинтересуются, есть ли в лесу еще немцы. Ориентируйтесь по обстановке. В конце концов предложите им свои услуги: согласитесь проводить к гауптману Шустеру. Назовите именно эту фамилию, она не случайна. Оружие у них следует отобрать — таково, мол, личное указание гауптмана. Конвоировать по тропе.
— А как быть в случае побега? — спросил сержант. — Оружие применять?