Начиналось утро. Утро нового дня.
В ГОРАХ
1
Эй, Юсуп! Гамарджоба, Юсуп!
— О, Вахтанг! Гамарджоба, гамарджоба… Давненько я не видал тебя в седле. Да и скакун твой, кажется, в мыле. Ты спешил ко мне, Вахтанг?
— Я всегда спешу к тебе, Юсуп.
Турманидзе доволен. Хоть и стар уже, а пограничники по-прежнему не забывают. Все так же нужен им. Вот Вахтанг Тулашвили, их командир, приветливо улыбается, рад встрече. Глаза его веселы, добры, по, как всегда, и хитры: что-то скрывают. С какой же новостью прискакал он на высокогорную кочевку?
Тулашвили привстал в седле, осмотрелся и легко, проворно соскочил на землю. Отвел коня к густому орешнику, привязал, бросил ему охапку сена.
— Удержит скакуна? — встряхнул он деревцо рукой.
— О, у него крепкие корни! — сказал Юсуп. — Этот орешек живет на свете столько же, сколько и я. Ну, а с чем пожаловал к нам товарищ полковник? Опять с пастухами говорить будет? Прикажет всех собрать?
— Нет, Юсуп, не прикажу. Сегодня я буду говорить только с тобой. Лучше тебя никто не знал Хусейна.
— Хусейна? Мы же его поймали. Давно поймали.
— Но ты знал и его друзей. На той стороне их еще много. Надо кое-что выяснить…
— Первым делом, — деликатно прервал его Юсуп, — дорогому гостю надо зайти в дом.
Турманидзе кивнул на приземистый домик на краю кочевки. Каждое лето, поднявшись на высокогорное пастбище, он живет в нем. Здесь не так уютно, как в зимнем, двухэтажном, не так просторно — лишь одна комната. Но и в этих стенах есть камин, чтобы приготовить мохракули, и есть каменная плита кеци, чтобы испечь мчады — кукурузные лепешки. Неужели Вахтанг откажется от угощения?
Сухие сучья вспыхнули как порох. Юсуп положил на сковороду сливочного масла. Затем мелко накрошил брынзы, очистил и тонкими кружочками нарезал вареные яйца. Когда масло закипело, все это бросил туда же. Колдовал он над сковородкой молча, сосредоточенно, лишь изредка поднимая на гостя улыбающиеся глаза. Ему очень хотелось угодить Вахтангу, тем более, что его гость конечно же знал толк в таких кушаньях.
— Мчады тоже будет, — пообещал Юсуп, возбуждая у гостя аппетит. — Какой мохракули без свежей кукурузной лепешки? А лепешка вкусная, сам пек…
Он достал с полки завернутую в полотенце и еще хранящую тепло лепешку и, следя за гостем, положил ее на стол. Сковородка уже распространяла в домике такие запахи, перед которыми не устоял бы даже сытый человек. Тулашвили же был голоден. Он целые сутки провел на границе в укрытии — наблюдал за мужчиной, которого пограничники никогда раньше не замечали. Откуда он взялся на той стороне? Из каких краев прилетел? Тулашвили вспомнил о Хусейне. К опытнейшему контрабандисту приезжали эмиссары из Европы, и тот пытался переправить их через границу. Возможно, и этот прибыл с той же целью. Но Хусейна не нашел, где он — на той стороне никто не знает. Наверное, решится сам попытать счастья. Однако сразу, без разведки, не пойдет — видно, что человек он — предусмотрительный, осторожный.
— Ты над чем задумался, Вахтанг? — спросил Юсуп, пододвигая к Тулашвили дымящуюся тарелку. — Как можно так думать, когда рядом мохракули! Будем кушать, будем и говорить. Зачем же ты пригнал своего скакуна, Вахтанг?
Тулашвили обо всем рассказал. Он даже попытался нарисовать словесный портрет человека, появившегося на той стороне. Хмуря брови, Юсуп вспоминал дружков Хусейна. Много их было у него, да и воды с тех пор утекло немало… Не так-то просто опознать человека, да еще с чужих слов. Вот если бы самому на него взглянуть!
— Я за тем и приехал! — обрадовался Вахтанг. — Сможешь оставить отару? Есть на кого?..
…Они ехали в сумерках. Лошади сами находили тропу, уверенно ставили ногу. У Юсупа конь был не хуже пограничного: вынослив, чуток, привычен к горам. В полночь были уже на месте. Коней привязали у подножия скалы, а сами вскарабкались на ее вершину. В густой темени приходилось все делать на ощупь и полагаться на слух. Тишина заполняла ущелье, разливалась по склонам и горному хребту, от нее звенело в ушах.
Они залегли среди беспорядочного нагромождения каменных глыб. Здесь, за этими валунами, им предстояло провести всю ночь.
Было свежо, даже прохладно, сюда тоже доставало дыхание далеких ледников. Юсуп терпеливо молчал, хотя говорить с Вахтангом ему очень хотелось. Они, конечно, не ровесники, Вахтангу он в отцы годился. И потом Вахтанг — офицер, образованный, институт окончил. А Юсуп? Пастух, грамотешки никакой.