— Меня ты не кляни, сам виноват, — сказал Мухтар на прощание. — Не захотел жить — страшной смертью умрешь. Тебя здесь не найдут, ты подохнешь от голода и жажды. Или медведи сожрут.
Бандиты ушли, даже не оглянувшись.
Ризали стоял, словно зажатый в тиски. На нем так затянули веревку, что ни пошевелиться, ни вздохнуть. Сердце билось гулко и часто. Он понимал, что сюда действительно никто не придет, кроме медведя или волка, и что спасти его может теперь только чудо. Чудес же на свете не бывает. Значит, конец? Обидно. Очень обидно. Главное — никто не узнает правды. Пропал Габаидзе без вести, как солдат на войне. И дома, в селе, и пограничники, особенно этот офицер, ничего хорошего о нем не подумают. Вот так смерть… Вот так конец…
А почему, собственно, конец? Почему его надо ждать, а не бороться за жизнь? Неужели так-таки и нет выхода? Веревку ему не развязать — это ясно. Но куст? Возможно, он не так уж и крепок. Возможно, Ризали сумеет обломать его ветки. Руки связаны, ими ничего не сделаешь, но если раскачиваться… Вправо — влево, вправо — влево…
Да, да, надо раскачиваться, а заодно и расшатывать куст. Корни у него, конечно, глубокие, сильные, ими он цепко держится за землю, выдернуть нелегко. Но разве и сам Габаидзе не так же крепко врос в эту новую жизнь, чтобы его можно было легко выдернуть из нее?..
4
— Ау-у! — крикнул человек в ущелье, и окрест расплескалось эхо.
Человек кого-то искал. Ему трудно было подниматься по взметнувшемуся к небу склону, он хватался за ребра корневищ, за острые зубья скалы, упирался локтями и коленями в замшелые неподвижные камни. Он был упрям, этот человек. И еще — сильный, пожалуй.
Тот, кого он искал, был недалеко, они оба еще не видели друг друга. С разных сторон почти одновременно взобрались они на крошечную площадку. Молча выпрямились. Раскинули руки. Обнялись. Закачались рядом черная чалма и зеленая фуражка.
— Юсуп, жив?
— Жив, хотя и не совсем здоров… Нога, понимаешь… А ты, Вахтанг? Зачем так долго не приезжал?
— Дела, Юсуп…
Высвободившись из объятий, Юсуп бросил на землю свой цалды с деревянной ручкой, опустился на траву. Рядом прилег пограничник.
— Седеешь, Юсуп…
— О! — Юсуп засмеялся. — А ты что хотел? Чтоб молодел? И опять Хусейна ловил?
— Его уже не надо ловить…
— Других надо, Вахтанг. Таких, как Хусейн… Как Мухтар…
— Других ты тоже ловил. Хорошо помогаешь, Юсуп.
— О! — пастух покачал головой. — Зачем так говоришь? Пограничник мне больше помогал. Знаешь, почему в горах живу? Чужой аскер рядом, а я корову пасу, овцу пасу. Аскер смотрит на наше колхозное стадо и не смеет подойти, чтобы корову и овцу взять. А когда-то брал, у меня самого брал. Если бы не пограничники — ушел бы Юсуп с гор. Давно бы ушел. — Он вздохнул, обвел повлажневшими глазами нависшие над ущельем вершины. — Они видели мое рождение, Вахтанг. Я хочу, чтобы эти горы увидели и мою смерть.
— Рано заговорил о смерти, Юсуп.
— Правильно, Вахтанг. Подымлю еще. Двух сыновей вырастил, трех дочерей… Внуков тоже растить надо.
— Сколько же у тебя внуков?
— О! Много у Юсупа внуков, много. Больше, чем пальцев на руках и ногах… Богато живу… А ты как, Вахтанг? Опять спешишь?
— Спешу, Юсуп… Вот потолкуем, и я сразу же к Ризали.
— Габаидзе?
— Да, к нему… Он ведь тогда пришел к нам.
— Сказать о Мухтаре?
— Мухтара мы еще до него схватили. У самой границы. А когда возвращались обратно, на заставу, смотрим — Ризали Габаидзе. Руки связаны, а за спиной — огромный куст орешника. С корнями вырвал…
И Тулашвили, немного помолчав, присел на камень, рядом с Юсупом.
ПОВТОРИ СЕБЯ…
1
День первого совместного дежурства на Брестском пограничном контрольно-пропускном пункте навсегда запомнился и Василию Григорьевичу Самохвалову и его сыну Валерию.
Накануне, когда Валерий вернулся из штаба, его глаза излучали радость.
— Отец! — позвал он, едва переступив порог. — Можешь меня поздравить…
Василий Григорьевич, заждавшийся сына, порывисто шагнул ему навстречу:
— Поздравляю… Если, конечно, не шутишь, — добавил он, осторожничая.
Ему словно бы все еще не верилось, что давняя мечта его — подготовить себе на смену сына — наконец-то сбылась. К тому же как нельзя вовремя… Впрочем, от Валерия он все еще скрывал, что скоро уйдет в запас. Не спешил делиться этой новостью и сейчас.
— Шучу?.. — переспросил, ничего не подозревая, Валерий. — Да меня знаешь кто принимал? Сам полковник. Зачисляю, сказал, на должность контролера, сегодня же и приказ подпишу. А завтра выходи на службу.