— Капитана Ковальчука помнишь? — спросил он.
— Владимира Никифоровича? А как же! — ответил Валерий. — У него была такая потрясающая история с «фордом».
— Я тебе лучше другую расскажу. Совсем свежую. И не менее поучительную.
Произошло это в субботу, то есть в такой день, когда контролерам скучать не приходится. На площадку у пограничного моста прибыли для несения службы младшие сержанты Аниськин и Дудин. Их еще на инструктаже предупредили: дежурство легким не будет. Движение автотранспорта через границу резко усилится, чаще пойдут и легковушки, и многоместные туристические «Икарусы». А много машин — много и людей. Да и грузовики по-прежнему будут следовать.
— Действуйте четко, с предельным вниманием, не медлите, но и не суетитесь, — наставлял их капитан Ковальчук. — Паспорта, визы, словом, все документы на въезд — под строжайший контроль. Присматривайтесь и к громоздким грузам, особенно на прицепах. Под брезентовым тентом все могут провезти, даже пассажиров.
Капитан словно в воду глядел. Утром, в одиннадцать ноль-ноль из-за границы прикатил грузовик марки «фиат» с длинным прицепом под брезентовым тентом. Документы у водителей были в полном порядке. Аниськин и Дудин осмотрели их кабину — просторную, со спальным местом за глубокими мягкими креслами. Подозрений и здесь ничто не вызвало. Оставался еще прицеп. Пошли к нему. В путевом листе было сказано, что на прицепе, крытом брезентом, сложены крупные металлические конструкции. Если это в действительности так, то пограничникам там делать нечего. Осмотрели заднюю дверь — все в порядке: замок на месте, к пломбе никто не прикасался. И все же задняя стенка вызвала у дотошного Аниськина кое-какие подозрения, главным образом, ее вид. То, что в пути она основательно запылилась и загрязнилась, младшего сержанта не настораживало, это было понятно. По толстому слою пыли, от верха до самого низа и чуть наискосок тянулись полосочки. Это тоже объяснялось просто — утром шел дождь. Но каким образом появилась вот эта, широкая и сплошная снизу и доверху, полоса? Впечатление такое, будто кто-то взял в руки швабру и провел ею раз-другой по металлу.
Аниськин обошел прицеп, снова постоял у двери, размышляя, и решил доложить капитану. Ковальчук приказал:
— Еще раз тщательно осмотрите тент. С боков, сверху… Да, да, и обязательно сверху… Особенно швы. Каждый прощупайте пальцами. Такая полоса могла получиться, если на крышу кто-то лез и вытер собою пыль. Если замок и пломба не тронуты, а брезент не вспорот, тогда все в порядке — кроме железа ничего там нет.
Когда Аниськин вернулся, водители по-прежнему не проявляли ни малейшего беспокойства. Но они могли и не заметить — задняя стенка прицепа от их кабины далеко, ехали ночью, в дождь… Попробуй, угляди, что там творится.
Контролер начал со швов. Боковые были в полной сохранности. А вот наверху сразу же увидел неровную дорожку сквозного свежего пореза, имевшего примерно полуметровую длину. И толстая черная нитка, которой этот разрез был наскоро зашит, тоже казалась свежей, невыгоревшей. Значит, портняжничали здесь совсем недавно.
Младший сержант поддел пальцем нитку, потянул на себя. Она легко порвалась. Сквозь образовавшееся отверстие, в полумраке, Аниськин разглядел крупные металлические конструкции, значившиеся в путевом листе, а затем и двух мужчин, тесно жавшихся друг к Другу…
Отец и сын помолчали, думая каждый о своем, Валерий снова попросил:
— Ну, а теперь уж давай самую знаменательную из твоих последних историй, давно ведь обещал.
— Жадный же ты у меня, однако, — сказал, улыбаясь, Василий Григорьевич. — Так мы с тобой и всю ночь просидим. Ну, да ладно, раз уж пообещал… Тем более, это контрабанда совсем иного свойства, та самая, которая нынче все больше в моду входит. Не паюсная икра и даже не ассигнации. Она вроде взрывчатки, но только для человеческих душ.
В тот день Василий Григорьевич утром заступил на пост у моста через пограничную реку. Летнее время — пора горячая. Машины с туристами катили одна за другой. Огромные многоместные «Икарусы», покрытые пылью европейских автострад, легковые всевозможных марок — «мерседесы», «форды», «фиаты»… Пассажиров надо было встретить и всех, кто имел на то законные основания, пропустить в страну. Но среди гостей могли быть и лица с недобрыми намерениями.
Много уже машин оформил на «въезд» Василий Григорьевич, и настроение у него сохранялось хорошее. Все пожаловавшие к нам в гости предъявляли необходимые документы, ничего запретного с собой не везли, отчего же портиться настроению? Сделает прапорщик отметку в паспорте, возьмет под козырек — дескать, милости просим, желаю приятного путешествия — и приглашает на контрольный пост следующих. Но так было только до тех пор, пока не подкатил микроавтобус марки «фольксваген».