Выбрать главу

Хотя номер у микроавтобуса был и многозначный, прапорщик запомнил его сразу. Начинался он с цифр — 114, за ними стояла буква «Z», а далее опять шли цифры — 8725… Вот этот-то «микро» и испортил всю картину.

Автобус отличался особой привлекательностью своих внешних форм и внутренним комфортом; все в нем было устроено с большой предусмотрительностью и вкусом. Тот же дачный домик, только крохотных размеров и на колесах. В уютном салоне — газовая плита, круглый обеденный стол, легкие, из алюминия, кресла, мягкий диван. Нашлось в салоне место и для детской кроватки, поскольку в числе трех пассажиров, отправившихся в столь дальнее путешествие, был и грудной младенец.

Переезд границы — момент торжественный, но крохе до него не было ни малейшего дела. Все происходившее вокруг нисколько не занимало малыша. Он покоился на руках у своей молодой мамаши, сидевшей в кабине, рядом с водителем, и, громко агукая, размахивал высвободившимися ручонками. Однако, когда распахнулась дверца и у кабины остановился человек в зеленой фуражке, мгновенно затих и уставился на него своими круглыми, расширившимися от удивления глазками. Встретившись с его сосредоточенным и как бы неестественно посерьезневшим взглядом, Самохвалов невольно улыбнулся.

Третий пассажир, а точнее — глава этой маленькой семьи, управлявший «фольксвагеном», все еще не выпускал из рук баранку. Он как-то настороженно, украдкой переглянулся со своей спутницей, заглушил двигатель и, оставив, наконец, руль в покое, неохотно полез во внутренний карман куртки. Там у него лежали документы. Согласно им, мужчина был подданным США. По логике вещей, такое же подданство должна была иметь и его супруга, однако предъявленный ею паспорт свидетельствовал, что миссис Эни Мари — англичанка.

Самохвалов не спеша листал паспорта, разглядывал визы, но в них ничто не вызывало подозрений. Однако иностранцы опять скрытно обменялись взглядами, не проронив ни единого слова, и от этого на душе у Василия Григорьевича стало неспокойно. Что тревожило этих двоих?

Американца звали Этрони Ричард Хипписли. Жил он в Нью-Йорке, преподавал в университете русский язык и литературу.

— Мы приехали в Советский Союз в качестве гостей одного из иностранных посольств, — сказал Хипписли по-русски.

«Зачем он мне все это говорит? — подумал Василий Григорьевич, внешне не выказав особого интереса к полученной информации. — Придает вес собственной персоне? Дескать, приглашен не кем-нибудь, а посольством? Или тут с его стороны какая-то хитрость, отвлекающий маневр? К сожалению, ожидать от гостей из США можно всего».

— Господин Хипписли, — продолжал Самохвалов, возвратив американцу оба паспорта, — служебный долг обязывает меня задать вам еще несколько вопросов.

— О’кей! — охотно отозвался он и добавил по-русски: — Хорошо… Пожалуйста…

— Вас только трое? Или там, в салоне, есть еще кто-нибудь?

— В салоне никого нет… Все мы здесь, в кабине… Нас только трое, — отвечал он короткими фразами, уверенно и спокойно, потому что в действительности так оно и было.

— Ничего недозволенного с собой не везете?

— Нет, не везу.

— Я имею в виду ваш багаж. Ведь вам все равно придется предъявить его таможенникам. Есть вещи, ввозить которые в пашу страну категорически запрещено. Надеюсь, вам говорили об этом?

— Разумеется. Однако я не взял с собой ничего лишнего.

— Недозволенного, господин Хипписли, — уточнил Самохвалов. — Того, что имеет определенное название.

— О-о! — протянул американец с притворным удивлением. — Мог ли я поступить подобным образом? Этрони Ричард Хипписли отправился в Советскую Россию с самыми добрыми намерениями. Я заявляю об этом искренне, в чем вы сможете убедиться… Лично…

— Тем лучше, — заметил Самохвалов, все более склоняясь к совсем иному, противоположному выводу. — Честным, порядочным гостям мы всегда рады. — Он опять с растущей настороженностью посмотрел на «фольксваген» с широкими, наглухо зашторенными окнами. — Салон вашего автобуса придется осмотреть. Надеюсь, вы покажете мне.

— Прошу вас, — американец с готовностью достал из кармана джинсов брелок с ключами. — Идемте!

Щелкнул замок, и легко, без лишних усилий отворилась дверца.