Анге опустила взгляд, посмотрела на свое длинное в пол платье – она заказала его в дорогом ателье, даже однажды вырвалась на планету, чтобы снять мерки вживую. Платье было красивым. Слишком красивым для женщины, которую не взяли в экипаж.
– Анге, я принес вина.
Криди, изящный и бесшумный будто призрак, подошел к ней из темноты. Давно ли он в отсеке? Анге решила, что это не важно. Она стояла, смотрела на планету и пила вино. Ничего постыдного.
– Спасибо, Криди.
По случаю банкета киса тоже нарядился. На нем были обтягивающие ярко-оранжевые штаны, серая жилетка, белый бант на хвосте и золотистые браслеты на лапах. Кисы не придавали цветам и фасонам одежды никакого значения, но вот ее обилие прямо-таки кричало: «Я отдыхаю, расслабляюсь, я не буду работать, сражаться и даже заниматься сексом».
Приняв из лапы кисы бокал, Анге указала на Ласковую.
– До чего же красивая планета. Я хочу туда поехать. В людскую колонию.
– Хорошая идея, – одобрил Криди. Он грыз остро пахнущий корешок нуки, что заменяла кисам и алкоголь, и курение, и вдыхание серого пепла. – Сразу после полета? Или к старости?
– Криди, я не прошла, – сказала Анге. Неужели он еще не смотрел списки?
– Ты лучший инженер из людей, – сказал Криди. – Несмотря на некоторую неловкость движений.
Анге усмехнулась:
– Возможно. Но я непарная, Криди. Ты же знаешь, суеверия и предрассудки никогда не уходят до конца. Они лишь прячутся в глубине разума. Удивительно, что мне вообще позволили работать на станции.
– Люди меня порой удивляют, – вздохнул Криди. – Эта ваша коллективность… Но ты в экипаже, Анге.
Женщина недоуменно посмотрела на него.
– Тнак отказался от должности, – объяснил Криди. – Он решил, что хочет заняться научной работой на планете. Так что освободилось одно место… обратились ко мне, и я объяснил, что прочие инженеры-кисы недостаточно квалифицированны. Им пришлось согласиться, что это место может занять одиночка-человек.
– Тнак отказался? – Анге была поражена. Тнак был хорошим инженером. И еще он жил мечтой о полете к звездам.
Криди кивнул, жмурясь и глядя на планету.
– Это… это твоя работа? – вдруг поняла Анге. – Но как…
– Моя работа – собрать хорошую инженерную команду, – жестко сказал Криди. – Мы все знаем, что ты лучший специалист, чем Тнак.
– Но почему он отказался?
– Я его убедил, – сказал Криди. Протянул корешок между острых клыков, прожевал мякоть. – Была одна история, о которой мало кто знал… и мы с Тнаком решили, что лучше никому и не знать. Он принесет больше пользы в команде разработчиков, строя второй корабль.
– Ты его шантажировал! – воскликнула Анге.
– Можно сказать и так, – беззаботно ответил Криди. – Что плохого в шантаже, если он идет на пользу всем?
– Но, Криди… я ведь тоже допустила…
– Ты перепутала полярность плазменного инжектора? – спросил Криди. – А когда система выдала сигнал ошибки, сочла его случайным и перепрограммировала датчик?
Анге ахнула, закрыв лицо руками. У нее было хорошее воображение, и она представила себе то, что случилось бы с кораблем и станцией во время первого теста двигателя.
– Все ошибаются, – мрачно сказал Криди. – Ошибки бывают простительные и непростительные.
– Ты же сам говорил, что не случившееся – не важно, – напомнила Анге.
– Не важно, поэтому Тнак жив, а не летает в вакууме без скафандра или не управляет буровой установкой в шахте на астероиде. Но ошибка непростительная, и потому он не должен иметь возможности ее повторить. К тому же ты со своей ошибкой сразу пришла ко мне, а его ошибку я обнаружил сам.
– Ты прав, – признала Анге. – Но тогда его надо было отстранить сразу.
– Нет. Я подозревал, что мне внезапно потребуется отказавшийся от полета одинокий инженер. – Криди подмигнул ей. – Не переживай, девочка. Ты принесешь больше пользы, чем самоуверенный старый кот. И он отделался очень легко. Все хорошо… ну… ну что ты…
Анге, уткнувшись ему в плечо, рыдала. Криди вздохнул, обнял ее одной лапой. Сказал печально:
– Жаль. Жаль, что ты не киска. Это было бы так романтично и закончилось бы таким страстным спариванием…
Анге против воли рассмеялась. Тема секса между людьми и кисами была табуирована лишь у людей – и лишь по причине того, что такого секса не могло быть. Физиология людей и кис в этом вопросе разительно отличалась. Но Анге сама была живым воплощением нарушенных условностей – и потому готова была шутить и о межвидовом сексе.