– Нас оставили на «Енисее»? – поразился Матиас.
– Нет. Меня назначили на корвет «Твен», серия АС.
Матиас нахмурился. Потом сказал:
– Подожди… Эй-си… ну так он почти такой же, как «Енисей». Только новее!
– Ну да. За счет этого легче, и экипаж всего восемь человек.
Матиас торжествующе рассмеялся.
– Ага! То есть формально выглядит как наказание, тебе дали корабль поменьше! Все-таки в штабе остались внятные мужики… Варианты какие-то были?
– Да так, ерунда, предлагали старпомом на корабль побольше… – отмахнулся Валентин. – Я отказался, конечно.
Официантка принесла ему бокал пива, бросила взгляд на Матиаса и ушла.
– Значит, на «Твена»… – Матиас помрачнел.
– А вдруг тебя назначат командиром «Енисея»? – спросил Валентин.
– Я не гожусь, – неожиданно твердо сказал Матиас. – Пока не гожусь. Я это знаю, и ты это знаешь. И даже в штабе, полагаю, знают, что мое место – второе.
– Тогда я беру тебя старпомом на «Твена». – Валентин сдвинул бокал с бокалом Матиаса.
– Кэп…
– Проехали, – сказал Валентин. – Не благодари. В конце концов, мы же спасли миллионы жизней. Впрочем, к чему мелочиться? Миллиард жизней. Уйдем вместе.
Матиас медлил, потом поставил кружку.
– Валя, мы с тобой сколько дружим?
– С первого курса, с шестнадцати, – ответил Валентин. Нахмурился. – Пятнадцать лет.
– Кто из нас окончил училище с золотым дипломом?
– Ты. – Валентин пожал плечами.
– Кто лучший пилот?
– Ты. – Валентин улыбнулся, но уже с легким раздражением.
– Кто знал все соргосские суеверия и придумал, как остановить войну?
– Ты, блин! Матиас, что сказать-то хочешь?
Матиас вновь взял кружку и осушил одним глотком. Подался через стол к Валентину.
– Валька, мы друзья. С юности, можно сказать. В одной комнате жили, на одном курсе учились, на «Гранде» практику проходили, на один корабль распределились. Все вместе. Только я всегда был лучше. Немного, но лучше.
– Матиас, я с этим не спорю…
– Кто из нас был старостой группы?
– Я, – ответил Валентин.
– Кто руководил курсантами на «Гранде»?
– Я.
– Кто через месяц стал помощником командира на «Шпрее»?
– Я.
– Кого перевели на «Енисей» с назначением старпомом?
– Меня.
Матиас удовлетворенно кивнул.
– Ну, так ты меня понял?
– Нет! – упрямо сказал Валентин.
Матиас рассмеялся. Официантка с надеждой посмотрела на него от стойки.
– Валька, ты лидер. Я могу быть лучше тебя в чем угодно, но если мы служим вместе – ты всегда будешь меня опережать. Командир корабля из меня получится хороший, но только если тебя рядом нет.
– Зато все девчонки твои.
– А корабли – твои. Валя, мы друзья. Но пора выбрать разные дороги.
Валентин покосился на официантку. Та отвернулась. Сережка в ее ухе светилась нейтральным белым светом.
– Матиас, ты мне нужен.
– С какой стати? Найдешь хорошего старпома.
Все было бы гораздо проще, если бы Валентин мог объяснить, в чем дело. Но он не мог.
– Матиас, хотя бы один полет. Сработаться с кораблем, командой…
– Валька, ну не втягивай меня…
– Мати, полет интересный. Система Невар, две цивилизации…
– Две цивилизации и пять обитаемых планет в системе! – Тон Матиаса сразу изменился, глаза загорелись. – Любопытный мир, я про него многое читал. Рейс к Невару?
– Я же говорю. Везем туда группу ученых. Неужели не интересно?
– Валя, сволочь ты все-таки!
Валентин покорно кивнул.
– Один рейс, – решился Матиас. – Только один, слышишь? А потом подписываешь мне такую восторженную характеристику, какую сочиняют только для покойников. И даже не пробуешь удержать!
Валентин поднял руки вверх и кивнул.
– Только потому, что мне интересна эта система, – сказал Матиас. – Повезло тебе… черт, как всегда, повезло.
– Мати, я не пойму, зачем ты пошел во флот? – спросил Валентин. – Если так интересны чужие – надо было идти в науку, в ксенопсихологию или экзобиологию.
– Дурак был, – самокритично признал Матиас. – Не понимал, что космонавты только возят ученых, а романтики в нашей работе не больше, чем у дальнобойщика.
Валентин кивнул и достал телефон.
– Расскажи мне про Невар. А я пока закажу места на челноке.
– Вот прямо так, сразу? – Матиас вздохнул. – Невар… очень своеобразный мир. Пять обитаемых планет. На одной развилась гуманоидная цивилизация. Симпатичные такие аборигены, только ростом повыше. Бабы все будто манекенщицы, ноги от плеч, стройные, глазища – во! На другой… ну, условно говоря – фелиноиды, хотя и прямоходящие. Обе расы кислорододышащие, гравитационный и температурный диапазон тоже близки. Контакт между собой они установили еще на втором уровне. Чистая жюльверновщина! Там были световые телеграфы из огромных зеркал в пустынях и попытки забросить капсулы с почтой при помощи гигантских пушек. Вроде как пару раз это даже получилось. Потом был и первый контакт в космосе, вполне дружественный. Обмен технологиями. Посольства на материнских мирах. И совместная программа освоения трех пригодных для жизни планет. Одна – так вообще конфетка, ее кисы себе забрали. Две другие похуже, но в целом тоже неплохо, как Марс после терраформирования. Они достались гуманоидам. Гуманоидов мы традиционно называем людьми, хотя самоназвание по смыслу значит что-то вроде «дети солнца», а фелиноидов – кисами, это наиболее близко к тому, как их называют гуманоиды.