Дернув дверь, она нашла ее незапертой и сказала мистеру Барнсу:
— Может быть, он пошел к своему стаду. Сейчас сезон ягнят, и у него столько хлопот. Рождается много ягнят, а они не всегда могут пройти через родильный канал без посторонней помощи.
— Сколько голов в отаре? — спросил Барнс.
— Сотни три. Они свободно пасутся по оврагам, так что точно сосчитать невозможно. Вы, случайно, не боитесь баранов?
— Нет, — ответил Барнс.
— Тогда пойдемте.
— Он тот самый человек, которого бывший учитель хотел убить, — тихо сказал Барнс, когда они пересекали вытоптанные овцами поля, направляясь к низкому гребню, поросшему елями и кустарником.
Барнс заметил, что многие кусты объедены. Голые ветки доказывали, что отара мистера Триза находилась поблизости.
— Да, его хотели убить, — подтвердила женщина, широко шагая, засунув руки в карманы, и быстро добавила: — Но я не знаю почему. Джек ведь только овцевод. Я знаю, что разводить овец на землях, пригодных для пахоты, незаконно… но вы сами видите, только малая часть земли может быть вспахана, здесь сплошные овраги. Возможно, мистер Остуриас позавидовал…
Я не верю ей, думал Барнс. Однако все это его не особенно интересовало. Он намеревался избежать ошибки своего предшественника, кем бы или чем бы ни оказался мистер Триз. Пока что для мистера Барнса он был всего лишь частью окружающего мира, который не был больше ни вполне Аристотелевым, ни гуманным. Представление, сложившееся у него о мистере Тризе, заставляло Барнса чувствовать себя неудобно. Образ, который сформировался в его мозгу, нельзя было назвать успокоительным.
— Жаль, что мистер Джилл не пошел с нами, — сказал Барнс. Он еще не успел познакомиться со знаменитым табачным экспертом, о котором столько слышал даже до приезда в Вест–Марин. — Вы говорите, что у вас здесь есть музыкальное общество? На чем вы играете?
Ему было интересно, потому что когда–то он сам играл на виолончели.
— Эндрю Джилл и Джек Триз — на флейтах, — сказала Бонни. — А я — на пианино. Мы исполняем старинную музыку — Генри Пёрселла, Иоганна Пэчелбела. Иногда к нам присоединяется доктор Стокстилл, но… — Она помедлила, сдвинув брови. — Он так занят. Ему приходится объезжать столько городов. К вечеру он совершенно измотан.
— А вы принимаете в свое общество посторонних? — спросил Барнс с надеждой.
— Что вы исполняете? Предупреждаю — мы играем только классику. У нас не просто общество любителей. Джордж, Джек и я играли вместе в старые дни, до Катастрофы. Мы начали девять лет назад. Джилл присоединился к нам уже после…
Она улыбнулась, и Барнс заметил, какие у нее красивые зубы. Столько людей страдают сейчас от нехватки витаминов и от радиационной болезни… зубы выпадают, развивается пародонтоз. Барнс ухаживал за своими зубами как только мог, но без особого успеха.
— Когда–то я играл на виолончели, — сказал он, сознавая, что говорить об этом бессмысленно, потому что — увы! — ни одной виолончели поблизости не было. Вот если бы он играл на каком–нибудь духовом инструменте…
— Жалко, — сказала Бонни.
— Может быть, в округе сохранились хоть какие–нибудь струнные инструменты? — спросил он, веря, что, если необходимо, сможет научиться играть, скажем, на альте. Я бы с удовольствием, думал он, если бы это дало мне возможность присоединиться к их обществу.
— Никаких, — сказала Бонни.
Прямо перед собой они увидели овцу суффолкской породы с темной мордой. Она посмотрела на них, затем встряхнулась, повернулась и убежала. Барнс заметил, что овца была крупная, красивая, упитанная, с густой шерстью. Интересно, режут ли их, подумал он и почувствовал, как рот его наполнился слюной. Он не пробовал баранины целую вечность.
Он спросил у Бонни:
— Мистер Триз режет их или растит только для того, чтобы получить шерсть?
— Только для шерсти, — ответила она. — Он испытывает страх перед убийством и ни за что не сделает этого, что бы ему ни предложили взамен. Конечно, у него воруют овец… это единственный способ получить мясо, но предупреждаю вас: его стадо хорошо охраняется.
Она указала на вершину холма, и Барнс увидел стоящую там и наблюдающую за ними собаку. Он сразу же определил, что это результат весьма сильной и полезной мутации. На морде у собаки было явно осмысленное выражение.
— Я бы не стал подходить близко к стаду, — сказал Барнс. — Собака не доставит нам хлопот? Она знает вас?
— Поэтому я и пошла с вами, — ответила Бонни. — Из–за собаки. У Джека она одна, но этого вполне достаточно.
Сейчас собака быстро бежала к ним.