Наташа задумчиво кивнула: она ожидала чего-то совсем иного, но чего — не знала и сама. Отблески костра плясали на серых скалах, вспыхивали и гасли в серых глазах отца.
— Слушай, — сказал Ян Радже, — а ведь из этого лагеря надо рвать когти, пока не поздно. Порядочки в нем будут детские: сюда нельзя и туда нельзя. Словом, дети до шестнадцати лет не допускаются.
Они шли последними, замыкая далеко растянувшуюся вдоль берега цепочку, и их никто не слышал.
— Рви, если можешь! — усмехнулся Раджа. — Тебе что? Предки богатые, хоть в Лоо, хоть в Палангу отправят. Только захоти. А по мне, лучше уж здесь летом придуриваться, чем дома редиску на базар таскать.
Со стороны обрыва послышался задыхающийся треск мотоцикла, и мимо ребят мелькнул парень в черной кожанке со сложенным ружьем за плечами. Он проскочил по камням и водомоинам так, словно мотоцикл его не умел падать.
Раджа восхищенно ахнул:
— Во дает! Это я понимаю.
А Ян неожиданно резко отстранился и даже побледнел, когда мотоцикл пролетел мимо. Раджа заметил эту перемену:
— Ты чего? Испугался, что ли?
Ян криво усмехнулся:
— Я не испугался, а просто… Вот послушай, ты никогда не задумывался над тем, что окружающие думают и чувствуют не так, как мы сами?
— Чего, чего? — не понял Раджа и даже остановился.
— Ну, вот, например, этот парень. Ты видишь, что он едет тебе навстречу, и не боишься, потому что невольно ставишь на его место себя. Ты ведь не наедешь на человека? Значит, и он должен поступить так же. Но он-то другой, он не ты! И никто, кроме него, не знает, что он думает, что чувствует! А может, ему на все наплевать? И на страх, и на закон?
— Дури-и-ило! — с чувством проговорил Раджа. — Это же надо до такого додуматься! Что он тебе, чокнутый, на людей наезжать? Ты иногда дело говоришь, а иногда…
Некоторое время шли молча. Потом Ян заговорил снова:
— А помнишь тот перевал? Когда машину мы угнали?
— Не «мы», а ты, — поправил Яна Раджа.
— Ну, всё равно, пусть я, не в этом дело, — гнул свое Ян. — А как ты думаешь, что бы вышло, если бы прицеп не занесло?
— Откуда я знаю что? — пожал плечами Раджа. — Может, загремели бы с обрыва. Да чего ты мелешь, я не понимаю? Сам же сдрейфил и руль выпустил. А туда же: «Махнем на перевал». Маменькин сынок, вот ты кто после этого! Чуть что — сразу и раскис.
— Ну, ты не очень-то! — ощетинился Ян. — А то ведь знаешь, за такие слова!..
Он уже, видимо, жалел о сказанном.
Раджа только присвистнул насмешливо: Попробуй! Я тебе не Толян…
Ян некоторое время смотрел на него зло, но ударить так и не решился. Прибавил шагу и догнал остальных.
Рядом с Иваном Васильевичем шла Люба и рассказывала:
— У нас интернат новый. В Атаргене все новое, колхоз богатый. Не то что в нашем поселке. У них даже не клуб, а Дворец культуры построен. Мы и в кино теперь ходим в Атарген.
— Далеко ведь… — удивился Иван Васильевич.
Вовсе недалеко, если берегом моря. По отливу пройти легко. Мы привыкли. А сегодня во Дворце культуры танцы…
— Вероятно, ты на этих танцах нарасхват? — недобро поинтересовался Ян.
— Что ты! Я вовсе на танцы не хожу! — ничуть не обиделась Люба.
Ян насупился: ни на ком не сорвешь зла.
Они подошли к знакомому оползню, и невольно все посмотрели вверх: не появился ли там снова желтый медведь? Но даже клочья шерсти успели растащить птицы.
— Сюда! — позвала всех Люба и повела вдоль распадка Студеного ключа.
Внизу шумела узкая бурная струя бесцветной воды. Ключ становился то бурым, попав на пучок прошлогодней осоки, то зеленым, встретив затопленную лапу стланика, то черным или белым от камней и песка. Вода в нем была настолько чистой, что не имела цвета. Остро пахло влагой и илом.
На камнях возле самой воды уже цвели лиловые примулы и ползучие неприметные фиалки. Но стебли их были так коротки, что никто из девочек даже и не пытался их сорвать.
— Вот, привела. — Люба остановилась и махнула рукой направо.
Там, скрытая со стороны распадка невероятным раскидистым кустом стланика, лежала почти гладкая поляна. Наверное, это тоже был древний оползень, успевший зарасти травой и карликовой березой. Лучшего места для спортивной площадки не придумаешь.
— Ого… да тут хоть в футбол гоняй! — удивился Раджа, — А мы-то рядом ходили, а просмотрели!
— Спасибо, Люба, большое спасибо! — Иван Васильевич, как взрослой, пожал ей руку.
Люба быстро глянула на него и покраснела:
— Не за что! Мне это ничего не стоило. И я буду рада, что летом сюда приедут ребята. Можно и не ходить в Атарген, а так у нас здесь летом скучно. Все на путине.